– Какже, неужели вы никогда не говорили: – Я васъ люблю, – спросила я смясь.

– Не говорилъ и не буду говорить наврное, и на колно одно не становился и не буду, – отвчалъ онъ. <А черезъ недлю онъ мн говорилъ эти слова и говорилъ невольно, изъ всей души, и были знаменья, и слова эти были эпохой въ нашей жизни. И въ словахъ этихъ было все лучшее счастье и моей, и его жизни. Ему, казалось, былъ непріятенъ разговоръ на эту тему, онъ подозвалъ Соню и сталъ ей разсказывать сказку.

– Да вы хорошенькую разскажите, чтобы и нам слушать можно было, – сказала Маша.

– Хорошо, постараюсь.

– Исторію разскажи, – сказала Соня, – чтобъ похоже было.

– Хорошо, самую похожую. Я вамъ исторію разскажу, и онъ взглянулъ на меня. Я услась подл него и стала слушать. Соня сла къ нему на колни. Онъ обращался къ ней и не смотрлъ уже на меня. Вотъ что онъ разсказалъ.

– Въ нкоторомъ царств, въ нкоторомъ государств жила была одна принцесса.9

– Какъ ее звали? – спросила Соня.

– Звали ее..... Никитой.

Соня захохотала.

– Только у барышни Никиты не было ни отца, ни матери.

– Какъ у насъ, – сказала Соня.

– Да ты не перебивай. Была только у нея волшебница, которая очень полюбила ее. Волшебница разъ пришла къ ней ночью и сказала: – Ты хорошая принцесса, я тебя люблю и хочу дать счастье. Чего ты, говоритъ, хочешь? – А Никита не знала, чего она10 хочетъ, и говоритъ: – Я не знаю. – А ежели не знаешь, такъ вотъ теб два пузырька,11 въ нихъ самое лучшее счастье. – Что же, говоритъ, съ ними длать? – А вотъ что. Носи ты всегда эти пузырьки при себе, подл сердца, и когда теб захочется счастья, возьми голубенькой пузырекъ, выпей сама, а красненькой дай выпить какому нибудь человеку, который бы былъ не много старше тебя, и будешь счастлива.

– Отчего? – спросила Соня.

– Оттого, что будешь всю [жизнь] любить другъ друга съ этимъ человкомъ.

– И вкусно это, что въ пузырьк12 было? – спросила Соня.

– Вотъ увидишь. Только вотъ что, – говоритъ волшебница, – ежели ты не сразу выпьешь свой пузырекъ и тому человку не весь отдашь, то вмсто счастья будетъ теб несчастье и тмъ, кому ты будешь давать пить, и еще говоритъ, ежели ты перепутаешь и сама будешь пить изъ красненькаго, тоже будетъ теб несчастье. А ежели прольешь, разобьешь или понемногу раздашь изъ пузырьковъ эту воду, то ужъ другихъ теб не будетъ. – Ну хорошо. Только у принцесы былъ одинъ пріятель, тоже Принцъ,13 который часто къ ней здилъ въ гости и очень любилъ ее.

– Она съ нимъ и выпьетъ? – спросила Соня.

– Нтъ, съ нимъ нельзя, потому что онъ былъ старый, его нельзя было любить, а волшебница сказала, чтобы съ ровесникомъ выпить, котораго можно любить. Только старый Принцъ, когда узналъ про пузырекъ,14 очень обрадовался за Принцесу и сталъ учить ее, какъ принять эту воду и какъ угостить ей кого нибудь. Но принцеса отвдала немножко своей водицы, изъ голубенькой, и, чтобъ попробовать и посмяться, подлила потихоньку въ супъ, из красненькой, старому принцу. Принцъ былъ уже старый хрнъ.

– Хрнъ! – засмялась Соня.

– Да, старый хрнъ, и ему случалось пивать этой воды, онъ зналъ ее вкусъ, и она уже мало дйствовала на него. Но это ему было ужасно пріятно. Онъ зналъ, что вредно, a сълъ целую тарелку супу. Однако ему стало немного больно.

– Животъ заболлъ?

– Да, а главное – ему жалко стало Принцесу, что она такъ, изъ любопытства, потеряетъ свое счастье. Онъ не сталъ больше сть супу и говоритъ ей: вдь я знаю, чт`o вы сдлали, вы мн подлили волшебной водицы, а помните, что вамъ сказала волшебница, – чтобъ пить и давать пить всю разомъ; а то будетъ худо. Вамъ худо, а не мн, я уже привыкъ и мн не почемъ, а вы растратите даромъ, жалть будете, потомъ не воротите. A позжайте-ка лучше въ другое государство и сыщите себ хорошаго принца и все ему дайте выпить, тогда я опять буду у васъ супъ сть, а то ни чаю, ни супу, ни воды, ни вишень отъ васъ сть не стану. – Всталъ и ухалъ.>

– Какже, неужели вы никогда не говорили: – Я васъ люблю, – спросила я смясь.

– Не говорилъ и не буду говорить наврное и на колно одно не становился и не буду, – отвчалъ онъ.

– Какіе вы пустяки говорите, – сказала я ршительно.

– Вотъ те на, – проговорилъ онъ.

Мы съ Машей засмялись.

– А знаете, что я нынче замтила, сказала я: – Вы ужасно ненатуральны. Вы самыя простыя вещи хотите сдлать еще проще и отъ этаго запутываете ихъ.

– Вотъ воспитанница какъ своего учителя учитъ! – сказала Маша.

– И я знаю отчего, – сказалъ онъ.

– Отчего?

– Знаю.

– Ну разскажите.

– Вдь это не легко, – сказалъ онъ, не глядя на меня.

– Ну дайте понять, я, право, ничего не понимаю.

– Хорошо, постараюсь. – Онъ задумался. – Я вамъ исторію разскажу, – и онъ взглянулъ на меня.

– Разскажи, разскажи исторію, – сказала Соня и сла къ нему на колни. Онъ обращался къ ней и не смотрлъ на меня.