После эвакуации авиационных заводов на восток страна еще не наладила производство самолетов в нужном количестве, и, таким образом, пополнения самолетов и экипажей к этому времени, по существу, еще не было. На выполнение этого боевого задания полк мог послать всего пять-шесть самолетов. Поэтому экипажам давалась возможность самим выбрать удобный для них маршрут полета с учетом индивидуальных особенностей подготовки экипажа, прежде всего штурмана.

В тот день маршрут нами выбирался так, чтобы сначала выйти в точку разворота на цель (ТРЦ), расположенную на железнодорожной линии Смоленск - Рославль, в пятнадцати - двадцати километрах южнее объекта удара, и, зная наверняка, что цель находится справа, произвести нужный разворот и на малой высоте атаковать цель.

Полет проходит под низкой облачностью на высоте пятьдесят - семьдесят метров. По зеленым елочным посадкам узнаем железную дорогу и разворачиваемся над [70] ней. Снижаемся до бреющего, из-за этого визуальная видимость уменьшается до предела. Следуем вдоль железнодорожного полотна, оставляя его справа. Теперь мы абсолютно уверены, что цель впереди и скоро должна появиться в поле нашего зрения. Сквозь мглистую пелену, которой, кажется, нет конца, зорко всматриваемся вперед. Но вот на белом заснеженном поле показалась стоянка с тяжелыми двухмоторными неприятельскими самолетами и ангарами. Это искомая цель. С десяток «юнкерсов» стоят с раскапоченными моторами. Вокруг них суетится технический состав - готовят самолет к вылету, чтобы бомбить наши войска, объекты. Не выйдет! Мы на боевом пути, и бомбовые люки открыты… Из-за внезапного нашего появления фашисты даже не пытаются бежать. Может, считают, что это свой, а не чужой самолет?

Когда ты на боевом пути, то кажется, что движешься слишком медленно. Но это не так. Наша скорость - триста шестьдесят километров в час, каждую секунду продвигаемся вперед на сто метров. Для малой высоты это прилично. Но все же нервы сжаты в кулак: в любой момент на нас может обрушиться шквал вражеского огня. И вот цель, наконец, в перекрестье прицела. Нажимаю боевую кнопку - и бомбы пошли. Но до разрыва их еще несколько секунд… Даю команду воздушным стрелкам открыть огонь. Они уже давно к этому готовы. А сам тотчас же начинаю стрелять из носового пулемета. Все перемешалось: сзади самолета - разрывы бомб, кругом - огненные трассы снарядов наших и вражеских пулеметов. Воздушные стрелки Черноок и Савенко все это видят лучше, но докладывать нет времени, да, наверное, и ни к чему.

Мы с летчиком хорошо понимаем критическую обстановку и, разворачиваясь вправо, стремимся уйти в облака, но они, как назло, здесь выше, чем были на всем маршруте. Стреляют по нам и неприятельские зенитные установки - они вокруг аэродрома. Это хорошо видно по ярким вспышкам на земле. Но помогает наш маневр на облегченном после сбрасывания бомб самолете (разворот с набором высоты), срывающий прицельную стрельбу вражеских зениток. На развороте наконец-то входим в спасительную облачность. Земля теперь совсем не просматривается. Продолжая набирать высоту, уточняю обратный курс. Тут. стало светлее, засияло солнце. Мы - за облаками. От яркого солнца, голубизны неба и оттого, что опасные минуты позади, на душе особенно хорошо. Задание выполнили: с той стоянки, куда упали наши бомбы, враги [71] уже не взлетят. За нами - еще пять экипажей полка. Задача у них та же, только бомбят они другие стоянки, а экипажам Ю. Петелина и Н. Жугана приказано сбросить бомбы на летное поле, а точнее, - на взлетно-посадочную полосу, которая в зимнее время почти не заметна, и нужны немалые усилия, чтобы отыскать ее. Надеемся, что и они потрудились не хуже.

Обратный наш путь - по верхней кромке облаков, как по волнам. Рассекаем их, подобно катеру. Виден только нос самолета, остальное скрыто в облаках. Пилотировать самолет в таких условиях трудно. Но это надо для того, чтобы в случае появления истребителей противника скрыться от них, уйти от нежелательных атак, тем более, что, как мы не раз наблюдали, вражеские истребители умели маскироваться облачностью и при первом возможном случае атаковать из нее наши зазевавшиеся экипажи.

При полете за облаками курс нужно выдержать с точностью до одного градуса. Иначе нельзя: теряется ориентировка. Компас на самолете самый простой: в спирте плавает магнитная картушка, по которой и выдерживается направление полета. Но километров через сто нам будет помогать в этом радиополукомпас, который при хорошей работе и умелой его настройке поможет самолету прибыть на приводную радиостанцию своего аэродрома.

За линией фронта пытаемся пробивать облачность вниз. Она здесь слишком низкая. До земли остается только сто… восемьдесят метров, а «окна» все нет. Внимательно смотрим вниз. Но вот, наконец, замелькали желанные темные тона. Земля! Леса, поля, дороги… Все как на карте. По ним и восстанавливаем детальную ориентировку, вносим поправку в маршрут - мы уклонились вправо. Через десять минут - аэродром посадки, наш фронтовой дом.

Мешает непогода

Наши войска продолжают гнать врага от Москвы. Наступление идет на широком фронте, от Ельца до Калинина.

Для ускоренного продвижения наступающих войск, особенно войск 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, командование решает высадить в тылу врага, на Вязьминском направлении, воздушный десант. Для операции были привлечены дальние бомбардировщики, в том числе и часть экипажей из нашего 98-го полка. Это оперативное задание должны были выполнять еще экипажи Ю. Петелина и [72] Ф. Парашенко. 20 декабря мы перебазируемся на новый аэродром, откуда и должна осуществляться эта операция. Там наши самолеты ДБ-3ф дооборудуются специальными приспособлениями. В основном это касается бомболюков; в них и в кабине радиста должны поместиться десяток солдат с вооружением.

Когда через два дня все было готово, начались тренировки экипажей и десантников: учились быстро размещаться в самолете, быстро покидать его после посадки.

Согласно боевой задаче каждый экипаж должен был за день сделать два-три рейса в тыл врага и, таким образом, высадить там двадцать - тридцать бойцов-десантников.

Но погода, как назло, не благоприятствовала этой операции. Каждый день и на аэродроме, и на месте высадки десанта беспрерывно, день и ночь валил снег. Если на аэродроме взлета его все время укатывают, то в тылу врага придется высаживаться на неподготовленных площадках, под носом у неприятеля. А снегу уже по колено, не меньше. И он все продолжает падать. С утра приходим на аэродром, но вылет каждый раз откладывается.