Эта новость меня ошеломила.

– Я не знал...

– Странный мир. – Дейнси успокоил Индиго одним прикосновением и принялся внимательно рассматривать сломанную ногу. – Так для чего вам анализ крови? – спросил он, выпрямляясь и задумчиво на меня глядя.

– Скажите, у ветеринаров существует традиция держать язык за зубами?

В его пристальном взгляде промелькнуло любопытство.

– Профессиональная тайна, как у врачей и юристов? Да, конечно. Если речь не идет о том, что кто-то “случайно” угодил соседу в зубы ногой.

– Нет, ничего похожего. – Я в нерешительности умолк. – Просто я хочу, чтобы вы сделали анализ крови частным образом.., это возможно?

– В каком смысле “частным”? Мне придется обратиться в Ветеринарные научно-исследовательские лаборатории. У меня нет дома необходимой аппаратуры.

– Я бы хотел отдать кровь на анализ, не называя клички лошади.

– Это как вам угодно. Так часто делается. Но ведь не думаете же вы, что ей дали допинг?

– Я думаю, что ей дали сильное снотворное, – ответил я, – и что ногу ей сломали специально.

– О боже! – Рот у него приоткрылся от изумления, а глаза засверкали, отражая работу мысли. – Вы кажетесь мне вполне нормальным, – сказал Дейнси после недолгой паузы. – Давайте посмотрим еще раз.

Он присел на корточки и легонько провел пальцами по коже. Индиго вздрогнул и бешено замотал головой.

– Ну-ну, старина, – произнес Дейнси, вставая и трепля его за шею. Подняв брови, он посмотрел на меня. – Точно ничего не могу сказать. – Он умолк, что-то напряженно обдумывая. Брови его несколько раз поднялись и опустились. – Вот что, – решительно сказал он, – у меня дома есть портативный рентгеновский аппарат. Если хотите, я его привезу, и мы сделаем снимки. Хорошо?

– Просто здорово, – ответил я очень довольный.

– Ладно. – Дейнси открыл свою сумку, которую поставил при входе в денник. – Тогда я заморожу ему ногу, пока не вернусь, чтобы бедняга не испытывал боли. – Он вытащил шприц и, глядя на свет, начал надавливать поршень.

– Сначала возьмите кровь, – сказал я.

– Что? – Он моргнул. – Ах, да, конечно. О господи, ну конечно. Старый дурак. – Он мягко рассмеялся, отложил первый шприц в сторону и вытащил второй, куда больших размеров.

Дейнси попал в яремную вену с первой попытки, пробормотал “повезло”, явно поскромничав, и набрал в шприц, должно быть, целый стакан крови. “Для повторных анализов, – пояснил он, видя мое изумление. – Если дать недостаточное количество, нельзя гарантировать правильность результатов”.

– Да, конечно...

Он упаковал образец крови в сумку, сделал Индиго обезболивающий укол, кивнул и, смешно моргая глазами, отбыл. Индиго, не обращая ни на кого внимания, продолжал жевать свою порцию овса, а я, кипя от ярости, вернулся в дом.

На ярлыке, болтавшемся на шее маленькой деревянной лошади, с одной стороны имелась надпись из печатных букв: “Индиго”, а с другой стороны такими же буквами было составлено целое послание: “Причиняя вред сыну, вы торопите собственную гибель”.

Этти и Джордж не видели смысла в том, что ветеринарный врач уехал, не усыпив Индиго. Они потребовали объяснений.

– Э-э-э... – сказал я. – Он не взял с собой снотворного. Совершенно случайно забыл положить в сумку.

– Ага, – сказали они в один голос, вполне удовлетворенные, и Этти принялась рассказывать, что тренировка прошла крайне успешно и что Счастливчик Линдсей проскакал пять фарлонгов прибавленным галопом и выглядел после этого свежим как огурчик.

– Я посадила вашего проклятого Алекса на Резвое Копыто и велела ему спокойно проезжать лошадь, а он не соизволил мне подчиниться. Он пустил жеребца галопом, оставил Ланкета далеко позади – “жучки” так и вцепились в свои бинокли.

– До чего глуп, – согласился я. – Придется с ним поговорить.

– Он не упустит ни одного случая, чтобы огрызнуться или настоять на своем, – пожаловалась Этти. – Когда вас нет, он просто невыносим. – Она набрала полную грудь воздуха и, чуть поколебавшись, выпалила:

– Мне кажется, вам надо посоветовать мистеру Гриффону выгнать его из конюшен.

– Когда в следующий раз буду в больнице, обязательно с ним посоветуюсь, – ответил я. – Кого вы дадите Алессандро на вторую проездку?

– Пуллитцера, – ответила она без колебаний. – По крайней мере, если он опять не послушается, это не будет иметь значения.

– Когда вернетесь, передайте ему, чтобы зашел в контору.

– А вы разве не с нами? – Я покачал головой. – Мне бы хотелось услышать ваше мнение о Гороховом Пудинге. Если мы заявим его на приз Линкольна, надо будет не позже следующей недели провести испытания. Не забудьте: скачки начинаются в субботу через три недели.