— Все за тем же, все за тем же, почтеннейший, — развязно произнес философ, не поднимаясь с места перед Вороновым и закинув конец деревяшки на сапог своей единственной ноги. — За деньгами.

— Да давно ли вы получили пенсию?

— Недавно, недавно, ровно месяц тому назад, — шутливо произнес штабс-капитан.

— Помилуйте, вы, кажется, недели две тому назад были.

— Ах вы, шутник, шутник! — проговорил штабс-капитан. — Ведь у меня книжка, почтеннейший, книжка. Мне нельзя из году одиннадцать месяцев сделать.

Штабс-капитан неторопливо вынул из кармана своего потертого сюртука засаленную книжку, передал ее Воронову, подбоченился и насмешливо уставил свои глаза на дворецкого.

— Читать умеете, почтеннейший, значит, видите, — промолвил он.

— Забыл, забыл! Тут память потеряешь, как с утра до вечера с вами возишься, — проговорил сквозь зубы Воронов и пошел к столу вписывать в книжку число, когда выдана пенсия. Воронов не кричал на штабс-капитана и, по-видимому, немного побаивался его.

— Что ж поменяемся местами, почтеннейший, — промолвил штабс-капитан. — Я, пожалуй, не рассержусь.

Воронов ничего не ответил на это предложение и молча передал штабс-капитану книжку и три рубля. Штабс-капитан развернул книгу и, защурив левый глаз, стал рассматривать правым, что записано в книжке.

— Ну, а как делишки? — промолвил он, засовывая книжку в карман. — Детишкам на молочишко в нынешний месяц осталось?

Воронов молча бросил на него свирепый взгляд и обратился к Катерине Александровне.

— Под Варной, батюшка, были! — проговорил штабс-капитан, спокойпо встретив молниеносный взгляд Воронова.

— Что вам? — спросил Константин Иванович у Катерины Александровны.

Она объяснила и подала просьбу.

— Придите через месяц, — сухо ответил он.

— Через месяц! — воскликнула Катерина Александровна.

— Ну да. Глухи вы, что ли? — грубо проговорил Воронов.

— Нельзя ли пораньше…

— Что вы думаете, что у княгини только и заботы что о вас…

— Но место мне необходимо теперь. Нельзя ли…

— Да вы уж не думаете ли, что княгиня так сейчас и даст вам место? Места-то у нее не в кармане сидят, — проговорил Воронов и повернулся спиною к Катерине Александровне.

— Да вы-с, сударыня, у него толку не добьетесь, — спокойно проговорил штабс-капитан. — Он в военной службе не бывал и не знает, что значит военные действия. У него все через месяц. А вы лучше обратитесь к графине Белокопытовой и через нее добейтесь аудиенции у княгини.

Катерина Александровна взглянула на штабс-капитана и совершенно не понимала, для чего он так усиленно моргает ей глазами и кивает головой на Воронова.

— Вы можете обжаловать решение почтеннейшего Константина Ивановича, — продолжал штабс-капитан, поднимаясь с места. — А теперь пойдемте, нам по пути.

— Эй! как вас, — крикнул Воронов, обращаясь к Катерине Александровне. — Если вы непременно хотите скорее знать решение княгини, то заходите через неделю.

— Охота вам, почтеннейший, так беспокоить себя, — добродушно заметил штабс-капитан.

— Вы, ваше высокоблагородие, шли бы своею дорогой и не вмешивались бы в чужие дела, — прошипел Воронов.

— И, батюшка, с той поры, как мы поганых турок колотили, в привычку вошло в чужие дела мешаться, — ответил штабс-капитан. — Честь имею кланяться.

Спустившись с лестницы, Катерина Александровна с искренней благодарностью пожала шершавую руку штабс-капитана. Он ловко приподнял фуражку и сделал какое-то движение деревяшкой, как будто желая расшаркаться перед своею собеседницей.

— Главное: не унывать! — произнес он. — Ведь это хамы и трусы. У нас кто кого перекричал, тот и прав; это, знаете, с позволения сказать, как у шулеров: кто кого в игре пересмотрел, тот и выиграл. Вам куда? осмелюсь спросить.

— Далеко. На Пряжку, — ответила Катерина Александровна.

— А! у меня там есть одни короткие знакомые, — промолвил штабс-капитан. — Вдовушка одна, такая славная бабенка, с сынишкой живет. Надо будет как-нибудь на днях завернуть к ним.

Катерина Александровна промолчала, не находя ничего странного в том, что у штабс-капитана есть знакомая вдовушка, живущая со своим сыном на Пряжке; но каково же было ее изумление, когда штабс-капитан начал ей рассказывать историю вдовушки, оказавшуюся ни более ни менее, как историею матери самой Катерины Александровны.