Буссе Николай Васильевич — генерал-майор, военный губернатор Амурской области; род. в 1828 г., ум. 28 августа 1866 г. Окончив курс учения в пажеском корпусе, Буссе поступил на военную службу в Семеновский полк и проводил, как он говорит, «молодость в кругу добрых родных». Жажда широкой деятельности побудила Буссе в начале 50-х годов перейти на службу под начальство гр. Муравьева-Амурского, генерал-губернатора Восточной Сибири, приехавшего на время в Петербург. Через 4 месяца Буссе уже был на Дальнем Востоке чиновником особых поручений гр. Муравьева, который весной 1852 г. послал его в порт Аян. Муравьев в это время занят был присоединением к Империи Амурского края, и Буссе было поручено снарядить экспедицию для занятия о. Сахалина. 25 августа 1852 г. Буссе высадился в Петровском зимовье с десантом в 70 человек, а затем Невельской, управляющий амурской экспедицией, поручил ему управление сахалинской экспедицией и оставил его зимовать на Сахалине. 21 сентября 1852 г. Невельской занял селение Томари, где жили туземцы-айны и рыбопромышленники-японцы; близ него Буссе, по приказу Невельского, устроил военный пост. Жители селения сначала скрылись в глубь страны, но, видя миролюбие русских, возвратились. Однако Буссе приходилось вести себя очень осторожно, потому что туземцы наговаривали русским на японцев и обратно, а японцы не доверяли русским, стремились изгнать их с острова и восстановить против них туземцев. Весной 1853 г., благодаря внушениям японцев, айны из Томари ушли во внутрь острова. 13 апреля в виду русского поста появились японские суда, и Буссе принял меры к защите. Опасность была велика, так как из 64 человек команды 47 были больны цингой, а японцев было втрое больше русских. Однако поведение высадившихся японцев было миролюбиво; целью своего приезда они выставляли охрану рыбаков, но, по-видимому, их послало японское правительство, желавшее завладеть Сахалином и знавшее о нашем конфликте с европейскими морскими державами. При начале военных действий, предложено было сосредоточить все суда Тихоокеанской эскадры и солдат с постов в Императорской гавани. К. Н. Посьет с 3 транспортами прибыл к Буссе и предложил ему снять Муравьевский пост. Буссе, зная, что это не согласно со взглядами гр. Муравьева, предложил, умолчав об этом, разрешить вопрос на общем собрании. Решено было снять пост, и лишь только наши транспорты покинули стоянку у с. Томари, как пост наш запылал, подожженный туземцами. Буссе не пользовался любовью подчиненных и мало заботился о них, так что его солдаты часто терпели голод и холод и болели цингой. Начиная с 1854 г., после занятия нашими войсками устьев Амура, было предпринято несколько экспедиций для снабжения жителей этих стран оружием и провиантом. Самая значительная экспедиция (третья, в 1856 г.), под начальством Буссе, была успешна в смысле достижения цели, но вместе с тем страшно изнурительна. Солдаты до такой степени голодали, что просили разрешения есть трупы умерших товарищей. Причину бедствий видели в торопливости Буссе и стремлении его отстаивать интересы казны, хотя бы ценой жизни подчиненных. В 1858 г. Буссе был назначен военным губернатором Амурской области и умер в этой должности. В «Вестнике Европы» за 1871 г. появились воспоминания Буссе об экспедиции 1852–1854 г. на Сахалин. Автор сообщает много этнографических данных и интересных фактов о присоединении острова к России; кроме того встречаются очень резкие отзывы Буссе об его сотрудниках и начальниках. По выходе в свет этих воспоминаний, в разных журналах были напечатаны опровержения касательно мнений Буссе о его сотрудниках и достоверности фактов, им сообщаемых. Ф. Буссе, «Остров Сахалин и экспедиция 1853–1854 гг.», СПб., 1872. — Возражения на дневник: «Вестник Европы», 1872 г., № 8; «Русский Мир», 1872 г., № 181; «Голос», 1872 г., № 78 (Адм. Фрейганга); «Дело», 1873 г., № 7 (Рецензия на дневник); «Русский Мир», 1872 г., № 45, 46, 50. — Указ министра народного просвещения об учреждении при благовещенском училище стипендии Н. В. Буссе в «Полном Собр. Законов», 1871 г., т. 42, от. 1, стр. 68. В. Ф. {Половцов} Буссе, Николай Васильевич ген. — майор; р. 1828 г., ум. 28 авг. 1866 г. {Половцов}
Вопросъ о раціональномъ устройств у насъ каторжныхъ работъ обратилъ, въ послднее время, особенное вниманіе на островъ Сахалинъ, который по отдаленности своего положенія, среди негостепріимныхъ Охотскаго и Японскаго морей, представляетъ вс условія мста, назначаемаго для отдаленной ссылки, а съ другой стороны — его естественныя богатства, въ особенности обильныя залежи каменнаго угля, даютъ вс средства для организаціи тамъ производительныхъ работъ. Вотъ почему вс свднія объ этомъ остров, отдаленномъ и малоизвстномъ читающей публик, могутъ возбудить интересъ. Эти соображенія побудили наслдниковъ покойнаго генералъ-маіора Н. В. Буссе издать замтки его, относящіяся ко времени присоединенія о-ва Сахалина къ имперіи, въ 1852 году. Записки эти велись Николаемъ Васильевичемъ въ форм дневника, во время экспедиціи на остров подъ его ближайшимъ начальствомъ, поэтому замтки эти представляютъ интересъ какъ для исторіи первыхъ нашихъ правильныхъ сношеній съ японцами, такъ и для описанія острова, и наконецъ, обрисовываютъ т трудности, съ которыми приходилось бороться въ отдаленномъ пустынномъ кра, при занятіи его русскими.
Н. В. Буссе получилъ образованіе въ Пажескомъ корпус, и поступилъ на службу въ Семеновскій полкъ. Ограниченность круга дятельности строевой службы не могла удовлетворить энергичнаго характера и побудила автора замтокъ искать для себя боле обширнаго поприща, боле соотвтствовавшей его предпріимчивости и жажд серьезной дятельности. Случай не замедлилъ представиться. Во время пребыванія своего въ С.-Петербург, бывшій тогда генералъ-губернаторъ Восточной Сибири, графъ Муравьевъ-Амурскій, обратилъ вниманіе на Николая Васильевича и, принявъ его на службу въ Сибирь чиновникомъ особыхъ порученій, немедленно отправилъ, весною 1852 года, въ портъ Аянъ для снаряженія экспедиціи съ цлью занятія острова Сахалина, въ связи съ присоединеніемъ къ имперіи Амурскаго края, которое было высочайше повелно въ томъ же году. Изъ записокъ читатели увидятъ, какимъ образомъ, не только снаряженіе, но и самое начальство надъ отрядомъ, занявшимъ южную часть острова, выпало на долю покойнаго и побудило его прозимовать на остров, основать тамъ военный постъ и вновь снять его, вслдствіе политическихъ событій 1853-го года. По возвращеніи въ Иркутскъ, Николай Васильевичъ принималъ дятельное участіе въ экспедиціяхъ для присоединенія Амурскаго края, затмъ нсколько лтъ управлялъ штабомъ войскъ Восточной Сибири, въ которомъ сосредоточивались тогда вс дла по Амурскому краю и наконецъ, съ 1858 по 1866 годъ, въ качеств военнаго губернатора управлялъ Амурскою областью. Въ 1866 году, послдовала преждевременная смерть этого энергическаго дятеля, въ которомъ даже люди лично имъ недовольные не могутъ отрицать способнаго, исполненнаго доброй воли администратора, оставившаго посл себя памятные слды въ правильной организаціи области, въ матеріальномъ довольств русскихъ переселенцевъ и установленіи торговыхъ сношеній съ сосднею Манжуріею.
Вс свднія, изложенныя въ дневник, были писаны авторомъ единственно для себя, а потому не имютъ и тни оффиціальнаго характера: въ точности и врности ихъ сомнваться нельзя; авторъ везд говоритъ откровенно, описываетъ, какъ видитъ, и заботится только объ одномъ, — получить точное и врное понятіе о главномъ предмет своей экспедиціи, не принимая въ соображеніе никакихъ постороннихъ интересовъ или идей, что именно такъ рдко встрчается въ оффиціальныхъ отчетахъ.
Е. Б.
І
25-го августа 1852-го года. — Корабль «Николай» бросилъ якорь на рейд Петровскаго зимовья. Привезя на немъ дессантъ, числомъ въ 70-ть чел., для занятія острова Сахалина, я тмъ оканчивалъ возложенное на меня губернаторомъ порученіе по сахалинской экспедиціи. Въ силу данной мн инструкціи, мн слдовало собственно возвратиться въ Аянъ, чтобы хать на р. Маго осматривать новыя поселенія, а оттуда въ Якутскъ, гд мн поручено было осмотрть казачій полкъ, и потомъ съ первымъ зимнимъ путемъ явиться въ Иркутскъ для личнаго доклада губернатору обо всемъ виднномъ мною. Но весь этотъ порядокъ дйствій былъ измненъ, и вмсто возвращенія въ Иркутскъ, я принялъ участіе въ занятіи Сахалина, въ качеств будущаго временного правителя острова. Вотъ какъ это случилось.
Какъ я сказалъ, въ 12-мъ часу утра, мы подошли на «Никола» на видъ Петровскаго зимовья. Погода была облачная, дулъ довольно тихій втеръ. Отдавъ якорь на семи саженяхъ глубины, мы стали поджидать гребныя суда изъ зимовья. На нашъ салютъ отвчали изъ селенія, которое находилось въ миляхъ трехъ отъ насъ. Характеръ природы Петровскаго рейда суровый и не живописный. Въ морскомъ отношеніи рейдъ этотъ считается не безопаснымъ, потому что открытъ всмъ втрамъ, кром южнаго. Разгрузка судовъ производится медленно, потому что сильное теченіе и бурунъ затрудняютъ ходъ гребныхъ судовъ. Часто сообщеніе съ берегомъ прекращается; съ моря селеніе худо видно; оно расположено по другую сторону кошки, ограничивающей съ свера гавань Счастья. Входъ въ эту гавань между мысомъ кошки и банками рифа, идущаго отъ острова Сахалина, почти всегда покрытъ бурунами.
Когда мы бросили якорь, было весьма небольшое волненіе, но мы все-таки не надялись, чтобы гребныя суда выгребли къ намъ противъ теченія. Рчной пароходъ, присланный въ Петровскъ вокругъ свта, много давалъ мн надежды на скорую разгрузку судна, если хоть немного уляжется волна. Во второмъ часу мы сли обдать, но узнавъ, что съ берега идетъ трехлючная байдарка, взошли на палубу. Скоро подъхалъ къ судну кап. — лейт. Бачмановъ. Отъ него я узналъ, что пароходъ испорченъ — въ немъ лопнули 12-ть огнепроводныхъ трубъ. Это извстіе очень опечалило меня. Пароходъ этотъ, несмотря на то, что онъ слишкомъ малъ для плаванія въ Амурскомъ лиман, могъ бы много пользы принести въ самомъ Петровскомъ и наврно произвелъ бы большое вліяніе на жителей приамурскаго края. Бачмановъ мн передалъ, что г. Невельской, управляющій амурскою экспедиціею, желаетъ меня тотчасъ же видть. Мн самому уже не хотлось оставаться еще на судн, и только увреніе капитана, что шлюпка не выгребетъ къ берегу, останавливало меня. Теперь, когда въ моемъ распоряженіи находилась байдарка, я тотчасъ же и похалъ на берегъ.
Я такъ много слышалъ прежде и хорошаго и худого о г. Невельскомъ, что меня очень интересовало познакомиться съ этимъ человкомъ. По моему мннію, если про человка говорятъ много, одни хорошо, другіе дурно, то это показываетъ, что дло идетъ о дятельномъ и энергическомъ характер. Свъ въ первый разъ въ жизни въ байдарку, я ожидалъ, что мн будетъ страшно хать въ этой вертлявой кожаной лодочк. Но прохавъ нсколько саженей, я уже убдился, что дйствительно байдарка принадлежитъ къ самымъ безопаснымъ гребнымъ судамъ. Быстрота хода ея удивительная. Волненіе было довольно велико, когда я халъ. Сидя на дн байдарки, я чувствовалъ, какъ она сгибалась подо мной, когда волна, подымая ее на свой гребень, оставляла носъ и корму въ воздух. Завернувъ за оконечность кошки, я въхалъ въ гавань Счастья. Она ограничивается, какъ я сказалъ, съ свера кошкою, т.-е. песчаною косою въ версту ширины; противъ нея, къ югу, лежатъ низменные острова, а за ними матерой гористый берегъ, такъ что гавань эта иметъ совершенный видъ озера и была бы очень хороша для малыхъ судовъ, если бы входъ въ нее не былъ заносимъ бурунами. Петровское зимовье расположено на кошк въ верстахъ трехъ отъ ея оконечности. Нсколько деревянныхъ домовъ, окруженныхъ мелкимъ кустарникомъ, вяло-растущимъ на каменистой почв, по сторонамъ нсколько разбросанныхъ юртъ гиляковъ — вотъ видъ этого печальнаго селенія. Подъзжая къ селенію, я увидлъ на берегу недалеко отъ него нсколько гиляковъ, одтыхъ въ собачьи шкуры мхомъ вверхъ. Когда я вышелъ на берегъ противъ дома нижнихъ чиновъ петровской команды, я увидлъ подходящаго ко мн маленькаго роста худощаваго господина, въ старомъ сюртук со штабъ-офицерскими эполетами. Онъ велъ подъ руку молодую женщину. Приблизясь ко мн, она оставила его, повернувъ къ крыльцу ближняго дома; посл я узналъ, что это была жена штурманскаго офицера Орлова. Маленькой, худощавый штабъ-офицеръ и былъ тотъ самый г. Невельской, начальникъ морской экспедиціи и мой новый сослуживецъ, какъ состоящій для особыхъ порученій при губернатор Муравьев, и котораго мн такъ хотлось видть. Представившись ему, я былъ приглашенъ войти къ нему въ домъ. Домъ этотъ одноэтажный деревянный, какъ и вс строенія селенія, очень не великъ. Когда мы подошли къ крыльцу, къ намъ вышла на встрчу г-жа Невельская, молоденькая, хорошенькая и привтливая женщина. Мы прошли черезъ кухню въ маленькую комнатку, въ которой накрыто было два прибора. Усвшись у стола, я, наконецъ, могъ порядочно разсмотрть человка, съ которымъ обстоятельства познакомили меня очень коротко вскор посл перваго свиданія. Г. Невельской иметъ не совсмъ красивую наружность, маленькій ростъ, худощавое, морщинистое лицо, покрытое рябинками, большая лысина съ всклокоченными вокругъ съ просдью волосами и небольшіе срые глаза, которые онъ безпрестанно прищуриваетъ, даютъ ему пожилой и дряхлый видъ. Но широкій лобъ и живость глазъ выказываютъ въ немъ энергію и горячность характера. Разспросивъ меня о припасахъ, привезенныхъ изъ Камчатки съ дессантомъ и оставшись совершенно довольнымъ количествомъ ихъ, онъ горячо выразилъ свою досаду, что товары, назначенные для сахалинской экспедиціи, оставлены были въ Аян компанейскою конторою для расцнки. По его мннію, нельзя было начинать экспедицію безъ товаровъ, и потому онъ ршилъ ожидать ихъ присылки изъ Аяна, разсчитывая, что какое-нибудь судно — «Иртышъ» или «Константинъ», привезетъ ихъ. Ршившись на это, онъ приказалъ оставить на «Никола» дессантъ съ грузомъ, съ тмъ, что когда привезутъ товары, то наложить ихъ на «Николая» и на немъ идти на Сахалинъ {Тутъ же Невельской объявилъ мн, что онъ поручаетъ мн управленіе сахалинскою экспедиціею, и что, поэтому, я останусь зимовать на Сахалин. На объясненіе мое, что по предписанію губернатора я долженъ возвратиться въ Иркутскъ, онъ объявилъ мн, что онъ не можетъ никому боле поручить этого дла и что если не назначатъ меня, то не можетъ отвчать за успхъ исполненія высочайшей воли, о чемъ и рапортуетъ губернатору. Я, конечно, долженъ былъ подчиниться такому объявленію и съ охотою принялъ на себя управленіе экспедиціею.}. Вскор пріхали съ судна Бачмановъ, командиръ судна Клинкофстремъ, М. Бачмановъ и жена священника Веньяминова. Вс они были приняты очень радушно. Бдный капитанъ «Николая» Клинкофстремъ съ горестью выслушалъ непріятное для него назначеніе участвовать въ экспедиціи. Онъ разсчитывалъ идти на зимовку въ Ситху, съ тмъ, чтобы оттуда ухать къ своему семейству въ Либаву — свою родину, желая оставить совершенно службу въ компаніи.
Время до чаю прошло въ горячихъ разсказахъ Невельского про дйствія амурской экспедиціи. Въ самомъ дл, дйствія эти замчательны по дятельности, трудности и смлости. Я былъ пораженъ, что Невельской могъ ршиться, не имя ни полномочія, ни средствъ (весь отрядъ его состоитъ изъ 70 чел.) предпринимать подобныя дла. Онъ занялъ, ни боле ни мене, какъ пространство земли протяженіемъ на югъ отъ 53 до 48° гр. с. ш., т.-е. 500 верстъ земли, считавшейся принадлежностью Китая. Открытіе Л. Бошнякомъ прекрасной гавани въ Татарскомъ пролив на азіатскомъ берегу, между 48 и 49 градусами, повидимому было причиною горячности, съ которою Невельской сталъ занимать все пространство къ сверу отъ нея, долженствующее принадлежать Россіи, для того, чтобы владть гаванью. Занятіе это состоитъ въ томъ, что разбросали въ нсколькихъ пунктахъ по 5 и 10 человкъ съ запасомъ продовольствія и товаровъ, и выкинули флаги на этихъ пунктахъ. По словамъ Невельского, самый трактатъ, заключенный между Россіей и Китаемъ, оправдываетъ это занятіе. Онъ говоритъ, что въ трактат опредлены границы съ Китаемъ слдующимъ образомъ: отъ соединенія р. Шилки и Аргуни по горному хребту вплоть до Охотскаго моря, такъ что вс рки, текущія съ юга на сверъ, должны принадлежать Россіи, и вс рки, текущія съ свера на югъ — Китаю. Г. Невельской говоритъ, что, по собраннымъ имъ свдніямъ черезъ посылаемыхъ на съемку офицеровъ, ему достоврно извстно, что этотъ горный хребетъ отъ соединенія Шилки и Аргуни раздляется на три втви: одна идетъ по направленію теченія р. Лены, другая къ сверной части береговъ Охотскаго моря, и третья, на югъ, переваливаетъ черезъ Амуръ и тянется поперегъ Манжуріи. Поэтому граница, положенная на картахъ отъ верховьевъ Амура въ перпендикулярномъ направленіи къ Охотскому морю не врна, ибо по этому направленію нтъ никакого хребта. По смыслу трактата слдовало бы Россіи или отдать Китаю большую половину Якутской области, или все прибрсжье Охотскаго моря съ портомъ Аяномъ; или, наконецъ, взять себ большую часть Манжуріи. Значительная часть ркъ, впадающихъ съ лвой стороны въ Амуръ, имютъ теченіе къ с.-в., слд. и рки тоже обозначаютъ другое направленіе нашей границ и, какъ предполагаетъ г. Невельской, она должна идти по Амуру до впаденія въ него съ юга р. Усури, оттуда по рк Усури, по правому ея берегу до перевала на р. Самальгу и дале по лвому берегу Самальги, до ея впаденія въ Татарскій проливъ около 47о гр. с. ш. Этою границею мы отмежевываемъ себ все пространство земли къ с. отъ Амура и Татарскій берегъ до 47 градус. с. ш. Дай Богъ, чтобы предположенія эти исполнились, мы пріобрли бы себ прекрасную землю и отличную гавань, открытую для навигаціи въ продолженіи 8-ми мсяцевъ и тмъ упрочили бы наше вліяніе на Китай и Японію, да и вообще въ Тихомъ океан. Гавань «Императора Николая» могла бы быть станціею эскадр балтійскаго флота и тмъ много бы послужила къ улучшенію его. Вся окрестность ея и берега Амура изобилуютъ корабельнымъ лсомъ. Однако оставимъ эти предположенія и обратимся къ разсказу.