Первый мерг ступил на землю старосты. Рядом с ним, чуть поодаль, идет второй. За ними тянется молчаливая процессия. Наверное, со стороны это выглядит жутко: немой парад в ночи. Вот только вместо солдат - массивные монстры, переламывающие человеческие тела как зубочистки.

Они проходят все дальше, тихо постанывая-похрюкивая. В глазах полное отчуждение и никаких признаков жизни. Словно они нарисованы. Зато в глазах мангустов все читается легко и красноречиво. Только малая горстка смогла сохранить невозмутимость; парни помоложе судорожно сглатывают и с трудом стискивают зубы, чтобы те предательски не застучали. Я поразился смелости мангустов. В шаге от них идет живая смерть, и одно неверное движение может привести к необратимым последствиям. Мангусты - братство. Они одно целое и в бою обязательно заступятся за товарища, пусть и ценой собственной жизни. Наверное, это что-то вроде братской любви. Но именно сейчас братская любовь порождает зачатки ненависти и злости друг к другу, готовясь сорваться. Стоит кому-то из мангустов допустить ошибку, тем самым обрушив на всех лавину смерти, и он станет заклятым врагом. И ничего не поделаешь - за братьев следует нести ответственность.

Чем ближе к столу с тортом приближались болотники, тем громче и интенсивнее раздавались звуки. И вот подступившая пара тварей синхронно протянула лапы к подносу, взяла его и, торжественно булькнув, пошла назад. Стоявшие на их пути сородичи облегченно простонали и разошлись в сторону, давая пройти "голове". При этом они чудом не задели успевших отпрянуть мангустов. Охраняющие нервно хихикали и ругались - стоять смирно, когда рядом с тобой страшные бездумные убийцы - жутко. Гораздо страшнее то, что они не нападали. Когда твари с трофеем прошли, сопровождающие мерги засуетились. Смертельный караван поворачивал обратно.

Со стороны дома раздались изумленные вздохи. Это не было неожиданностью. Видано же - визит болотников не то что обошелся без жертв, но и не принес нового боя! Но, несмотря на положительно благоприятный исход ночи, не обошлось без слез. Слез радости.

– Надеюсь, они оправданы, - пробормотал я себе под нос. Мангусты стоят, что называется, раскрыв рты, Хомт жует челюсть, а я улыбаюсь. Под сцену немого удивления мерги спокойно, никуда не торопясь, покинули двор. Они вышли на дорогу и побрели к стене леса, в болота.

– Хомт, Фидл, пойдем со мной!

Староста подступил медленно, осторожно, в отличие от Хомта - тот бодро шагал к нам, в руке у него непонятным образом очутилась глиняная бутылка с вином.

– А ребята?
– спросил он.

– Нам они больше не понадобится. Кстати, Фидл, распорядись, чтобы все малые пахари отдыхали и веселились на всю катушку, теперь по-настоящему. Больше никаких нападений.

Староста закивал и побежал к дому. Остановившись около мужчин, ждущих поодаль, он передал мои слова. Те зашумели, победно, триумфально, и кинулись к прячущимся жителям.

– Хомт, мангустов это тоже касается. Ребята замечательно потрудились эти дни, отплати им не одной монетой, но и отличным отдыхом.

Сорли лихорадочно посмотрел на все еще недоуменных наемников.

– Бойцы, слушай мою команду! Вольно! Снять доспехи, отложить оружие и надраться как следует! Кого замечу трезвым - лишу жалованья и нажалуюсь магистру Лоджалю или самому Памдригу! Выполняй! Ну и раз такое дело, пожалуй, хлебну-ка и я!

Бутылка опустела в четыре глотка и со звоном разлетелась о водозаборную решетку. А вот, кажется, до жителей донесли радостные известия - визжащая толпа громогласной лавиной штурмовала поляну. Они спешили праздновать, веселиться и отмечать. По-честному, как нормальные люди. Они слишком долго ждали. С удвоенными силами и стар, и млад набросилась на угощения; потекло вино и пиво. Наконец-то во всю силу заиграли гусли и волынки; наконец-то во всю прыть затанцевали девушки. Никакой скованности, только искренние улыбки на лицах.

Праздник. Во всей своей красе. Живой, настоящий, сочный, яркий. Это уже не театр, а самая что ни на есть жизнь. Жизнь истомившихся по беззаботному веселью людей. Только представить себя на их месте - кандалы рассохлись, гора с плеч, волна облегчения. Мне самому стало как-то легче дышать. Будто долго нездоровилось, а потом как по команде болезнь прошла.

– Ты смотри-ка, во барагозят!
– заметил Хомт.

И я готов отдаться этой волне. Готов разделить торжество, но доведу все до конца, чтобы без задних мыслей.

– Давайте шустрее, а то мерги скроются. Быстрее, - поторопил я засмотревшихся дружков. Расслабляться некогда, надо провести финальную черту.

Мы настигли последних идущих болотников, еще не скрывшихся во мраке ночного леса. От росы после первых шагов штаны до самых колен увлажнились и липнут к ногам. Я поспешил запахнуть плащ. Здесь, около входа в лес, воздух тяжелый и влажный, а из недр зарослей наших ушей настигают хруст, треск и бульканье мергов. Под сенью деревьев идти проще - нет высокой травы, жирной, непокорной. Одна мелкота вроде мха и карликовой осоки. Болотники протоптали отличную дорогу. Видно, что этим маршрутом они ходят не первый раз - деревья стоят с поломанными ветками, разбросанными по дороге и застрявшими в густых кустах. Как будто павшие солдаты. Кустарник повален, вместе с ними и молодые деревьица, стволы которых, если на них наступить, мялись как набитые тряпками куклы.

Я спокоен. Никаких нервов. Предвкушение. Чувство, знакомое любому читателю детектива - когда знаешь, что через несколько страниц раскроется правда: кто убийца, кто соучастник, каким образом они скрывались. Невзирая на внешнее спокойствие сердце выдает безумную дробь. Под густыми кронами прохладно, пар вырывается из раскрытых ртов, но мне жарко. Козыри вот-вот покинут руки игроков. Узел распутается.

– Куда мы идем?
– не удержавшись, спросил староста.

– Уверен, что в самое логово мергов, - объявил я.