Одевшись, доктор Хендерсон посмотрел на себя в зеркало, стараясь не замечать своей располневшей талии, но чем больше смотрел, тем более она бросалась в глаза. Не помогало даже то, что благодаря велосипеду удалось убрать с груди лишний жир. Доктор решил воздержаться от завтрака. Все дурные мысли, однако, улетучились, когда его наряд обрел законченный вид. Икры молодых и упругих ног плотно облегали новые чулки. Они не сползали, обнажая уродливые складки кожи, как у стариков. Доктор потер швы и края чулок куском желтого мыла, чтобы они не натирали ноги, и, радуясь прекрасному узору, украшающему голени, легко сбежал вниз по лестнице. Еще когда он заваривал чай, капризное солнце выглянуло из-за туч, и доктор решил не медлить с прогулкой. Сунув лепешку с мясом в карман норфолкской куртки на случай, если захочется есть, доктор заглянул в сумку для инструмента, чтобы проверить, на месте ли масленка, гаечный ключ, ремонтный комплект, отвертка, запасные гайки, кусок медной проволоки, ручные мехи и моток веревки. Вынув корректор для носа, который таинственным образом пробрался в велосипедную сумку, доктор поразмыслил, не взять ли с собой специально предназначенный для велосипедистов ранец с котелком, в котором можно было вскипятить воду для чая даже при сильном ветре. Решив все-таки воздержаться от этого, он надел ботинки и направился к велосипеду, стоявшему в саду под навесом, радостно предвкушая, как испытает свою недавнюю покупку – гигиеническое седло Патиссона. Он ласково пощупал его, надеясь, что оно, как и обещала фирма-производитель, облегчит самое большое неудобство велосипедиста – трение в промежности.

Хендерсон проверил положение седла: ведь если оно поднято чересчур высоко, ездок слишком зависим от инерции движения, когда нужно преодолеть неровные места, что увеличивает опасность падения.

Проведя велосипед через сад, доктор взобрался в седло и поехал в сторону Хэмптон-Корт-роуд. Мельком взглянув на толпу пьяниц у «Королевского герба», Хендерсон заметил, что подвыпившая торговка почти распродала свиные ножки. Перед гостиницей «Грейхаунд» доктор свернул налево в Буши-парк. Он жал на педали, проезжая по знаменитой аллее величественных конских каштанов, которые вот-вот должны были расцвести. Они каждый год в эту пору привлекали многочисленных любителей природы, взбудораженных в предвкушении этого события газетными репортажами. Избегая столкновений со снующими по парку фургончиками, Хендерсон раздумывал, как обратить на себя внимание дамы сердца, вспоминая, что говорится по этому поводу в «Руководстве для джентльменов».

Аллея впереди наконец-то была свободна, и доктор помчался во весь опор. Встречный ветер завивал торчавшие из-под кепи волосы в тугие кудряшки. Хендерсон распрямился, чтобы не складываться вдвое и избежать неправильного положения тела, когда стеснена грудь. Альфред Бакет, его инструктор, предупреждал, что такую ошибку допускают многие велосипедисты. Этого наставника доктору рекомендовали в магазине, где он покупал свой велосипед. Хендерсон теперь понимал, что безобразные синие отметины на лице этого человека от падения на гаревую дорожку следует расценивать как предупреждение. Они как-то беседовали с инструктором, стоя под навесом за магазином. Первый же вопрос доктора, как пользоваться тормозом при спуске с холмов, Бакет воспринял с недоумением. Он поведал своему ученику с важностью мудреца, что самое главное умение – успеть спрыгнуть, когда почувствуешь, что велосипед уходит из-под тебя.

– Широко расставьте ноги и падайте на спину, – поучал наставник, после чего лично продемонстрировал экстренный соскок назад.

Еще одним ключом к пониманию натуры Альфреда Бакета была тема его второго урока – искусство падать.

– Когда скорость высока и нет никакой надежды сойти с машины, сохраняя достоинство, велосипедисту необходимо уклоняться от всяческих преград на своем пути, – рекомендовал он изрядно нервничавшему доктору. – Даже если велосипедист полетит кувырком, хотя это и не подобает джентльмену, он не нанесет такого вреда своей репутации, как при столкновении с фургоном для мусора.

И только на третьем уроке Бакет наконец заговорил о том, как привести велосипед в движение. Вытащив его из сарая, он сообщил своему ученику:

– Следует помнить об эстетике движения лодыжек. Те, кому не удается освоить ее, выглядят неловкими: кажется, что они не контролируют свою посадку в седле.

Только перейдя к самостоятельной езде, Хендерсон научился пользоваться тормозом. Вскоре он освоил навыки маневрирования и отправился в магазин к инструктору, чтобы поделиться с ним этой радостью. Увы, он пришел слишком поздно. Владелец магазина, скорбно взглянув на него из-за прилавка, сказал дрогнувшим голосом:

– Должен с прискорбием сообщить вам, что мистер Бакет умер.

Он объяснил, что инструктор принял смерть не так, как всегда боялся: не рухнул бесформенной кучей на спуске, а умер на вершине холма, где его сбил потерявший управление мотоциклист.

После нескольких скоростных рывков седло докторского велосипеда сместилось на пару дюймов назад, что было идеальным положением для быстрой езды. Хендерсон вскоре достиг спокойной пешеходной дороги, идущей вдоль берега Темзы. Он ехал мимо плоскодонок и челноков, заполненных парочками в великолепных костюмах для гребли. Подошел паровой катер с радостными экскурсантами, поющими под аккордеон. Заразившись от них веселостью, доктор решил поездить, держась за руль только одной рукой – сначала левой, потом правой, но быстро понял, что это нелегкая задача. Попробовал он и езду без рук: разве кто-то станет отрицать, что джентльмен, которому необходимы руки, чтобы управлять велосипедом, никогда не достигнет той степени изящества, как тот, кто пользуется для этого лишь ногами? Доктор счел такой способ столь легким, что даже подумал: не готов ли он уже к тому, чтобы играть в велосипедное поло?

Оглушительный ответ пришел минутой позже, когда он испытал на себе последствия своего рокового решения. Уже потом, выздоровев, Хендерсон осознал весь ужас происшедшего, придя к выводу, что его опрометчивость была вызвана радостным возбуждением, которое он испытывал, став обладателем новых чулок с ромбовидным узором. Так или иначе, проезжая по аллее Барж, он вдруг решил доставить себе удовольствие, занявшись той разновидностью спорта, которую иногда называют «фигурной ездой». Альфред Бакет на своем последнем занятии предупреждал доктора об этой опасности. Инструктор понизил голос до шепота и даже схватил своего ученика за руку, чтобы доходчивее объяснить ему весь риск, которому тот себя подвергнет.

– Подобное искушение посещает каждого велосипедиста, но вы должны бороться с ним изо всех сил, – говорил Бакет, и его синие шрамы при свече, горевшей в сарае, казались еще более ужасными. – Такие фокусы никогда не заканчиваются добром даже для прославленных спортсменов.

Но, увы, никакие увещевания не подействовали. Как только эта мысль втемяшилась в голову доктора, он уже не мог бороться с соблазном продолжить движение, держась за руль и убрав ноги с педалей. Ему не потребовалось много времени, чтобы удостовериться в правоте Альфреда Бакета. Хендерсон оказался в Темзе прежде, чем успел соскочить назад, как учил инструктор.