— Но…

— Без «но», Альдона. Осталось три минуты. Мой пистолет. Все. Теперь вы. Пистолеты?

— Все в порядке.

— Ганс, прикрой меня по второй схеме.

— Есть прикрыть по второй схеме.

— Сигнал! Внимание!

Две темные фигуры выходят из машины.

Темный коридорчик в доме полковника.

— Здравствуй, птичка!

— Здравствуй! Тише! Ко мне нельзя, Гаэтано дома!

— Знаю. Что он делает?

— Выпил за ужином и спит.

— Прекрасно. Впусти меня.

— Нельзя. Он услышит. Умоляю, будь разумным!

— Иди вперед, Грета.

Кабинет. Мрак. Чуть синеют окна. Сквозь щель в бархате вспыхивает тонкая полосочка света. Две темные фигуры.

— Скоро?

— Осталось минут на десять. Больше здесь ты меня не увидишь.

— Господи… Я умираю от страха…

Клик! Клик! Клик!

Вдруг в коридоре хлопает дверь спальни и распахивается дверь кабинета. Входит одетый в щегольскую пижаму полковник, останавливается в дверях, зажигает свет, закидывает руки на глаза и сладко потягивается. Видны только его белые зубы и черные закрученные кверху усы.

— Ох, и сладко же я заснул, моя куколка! А-а-х!

Он все еще потягивается и ничего не видит. Перед ним стоит Сергей с маской на лице и с пистолетом в руке. Грета прислонилась спиной к стене, в руках у нее дрожит зачем-то взятый со стола газетный лист. Полковник опускает руки, делает шаг вперед и вдруг замечает все. Видит открытый сейф, кипу документов и фотоаппарат.

— Руки вверх! Входите и ложитесь на пол!

— А-а-а… — левой рукой Гаэтано хватается за сердце, а правой за горло. Дергается. Хрипит. Медленно и шатаясь движется вперед. Вдруг молниеносным прыжком в бок летит к боковой двери, распахивает ее и с налета натыкается головой в грудь Ганса, который в правой руке держит пистолет, а левой сильно толкает полковника обратно в кабинет. У Ганса на лице тоже маска. Полковник поражен.

— Немцы!!!

Он отступает к середине комнаты, поворачивает голову то к Сергею, то к Гансу. Люди в черном стоят неподвижно.

— Ничего не понимаю! Что это?!

И вдруг, поняв, что он погиб, в ярости кричит:

— Пррроклятье!

— Ложитесь лицом вниз! Ну, быстро! — командует Сергей.

— Пошли к черту! — отвечает полковник, падает в кресло, роняет голову на руки и застывает в позе злобного отчаяния.

Тишина. Ганс в дверях стоит как изваяние. Грета трепе-Фот с нелепой газетой в руке, потом, по кивку Сергея, запиРает дверь в коридор на ключ и кладет его на стол. Задергивает занавески на окнах. Полковник временами трясет головой и сквозь пальцы тихонько шепчет:

— Погиб… Погиб… Конец…

Задумывается.

Сергей выходит из-за стола и мягко говорит:

— Вы напрасно волнуетесь, синьор полковник! Ваше дело далеко не потеряно: все может остаться так, как было, за исключением вашего заработка, он станет больше!

Полковник вяло поднимает голову:

— Что? Как вы сказали? — он трет лоб.

— Мы — не немцы. Я — представитель японской разведки. А японцы молчат и хорошо платят. Будем работать вместе! Договорились?

Лицо полковника отражает вихрь мыслей — надежду, радость, отчаяние.

— Не верю! Вы испытываете мою верность? Сволочи!

Он роняет голову на руки и судорожно рыдает.

— Ни одному слову не верю! Слишком хорошо вас, немцев, знаю…

И вдруг принимает решение. Опускает руки, закуривает. Резко кричит Сергею:

— Чин?

— Что? Не понимаю!

— Воинское звание, черт побери! Надеюсь, что говорю с офицером?

— Я — подполковник.

Гаэтано Мональди несколько раз глубоко затягивается и швыряет на ковер тлеющую сигарету.

— Синьор подполковник, я признаю себя побежденным. Опустите пистолет. Он уже не нужен. Я погиб. Я не верю ни одному вашему слову.

Горький смех.

— Ну да, и вы не немецкая графиня, а японка, ха-ха! Проклятье! Сейчас, женщина, накиньте на себя меховое манто. Как есть, в манто и белье, садитесь в свою машину и уезжайте освежиться после бурной сцены ревности со стороны пьяного мужа. Вернетесь часа через два-три. Я приведу кабинет в порядок, оденусь… Возьму бутыль виски и стакан, и в своей машине уеду в горы. Знаю недалеко очень крутое место… Выпью бутылку… Когда почувствую, что алкоголь проник в мозг, спущу машину и себя под откос. Вскрытие покажет, что всему виной не самоубийство, а нетрезвое состояние.

Полковник снова уронил голову на руки и застыл в позе примирения с судьбой: он как будто бы осел в кресле, ушел в него.

Грета вышла, в кабинет донесся звук мотора. Не поднимая головы полковник слабым голосом сказал:

— Женщина убралась. Теперь ваша очередь, господин подполковник, чтоб вас черти взяли!

Тихо. Полковник расплылся в кресле, Сергей не спеша собирает свои вещи.

Ночь. Дождь. Из машины выходит Грета в меховом манто. Громкий шепот:

— Альдона?

Из темноты ответный шепот: