Шрифт:
– Все неизменимо в существующем виде, – пробормотал Олег. Он произносил эту формулу сотни раз, но теперь ему показалось, что, если эти слова чуть-чуть, совсем чуть-чуть развернуть, посмотреть на них под другим углом, каждое слово станет собственным антонимом.
– Неизменимо, да, – кивнул Андрей. – Но теперь я знаю, почему оно в таком виде неизменимо. Потому что летом тысяча двести пятьдесят второго года у патриотической партии в Новгороде не оказалось сил настоять на убежище для восставшего против Орды князя.
Шведский посланник снова принял бесстрастный вид, повернулся к Урдину и заговорил по-русски:
– Муж славный, боярина Олега Владимировича давно знаешь?
Тот кивнул.
– Он ведь все может?
Урдин часто-часто закивал головой, а Андрей снова перешел на французский:
– Тогда, славный боярин Олег Владимирович, нужно тебе идти к князю и просить проводников к болотам, где он обоз утопил.
Олег вздохнул и с сомнением посмотрел в сторону княжеского шатра.
– Да-да, именно сейчас, а то потом он забывать про свои обещания начнет, – чуть повысил голос посол.
– Андрей…
– Иди, проси проводников.
– Андрей, там монголы сейчас.
– Иди. Проси. Проводников.
Олег чертыхнулся и пошел к князю. Если бы кто слышал их разговор, решил бы, что сумасшедший пытается объяснить нечто нормальному, здравомыслящему человеку. А тот, здравомыслящий, ошеломлен идиотизмом услышанного и не может в ответ произнести ни слова.
Вдруг заорал глашатай:
– Сребра! Князь тебя кличет. По твоей смелости дело есть!
XVII
Двадцать первого сентября 2246 года около трех часов дня Андрей и Шурик стояли на широком тротуаре у подъезда «Гетеборг Уткикен» и обреченно смотрели, как Франц Майер из аукционного дома «Херршерр» перебирал предназначенную для них пачку документов. Каждую бумажку он сверял с виртуальной копией в киктопе. До этого за тем же самым занятием они провели еще минут сорок в его кабинете.
– Так… Протокол торгов есть. Карта денежных расчетов тоже. Свидетельство о праве собственности есть, – перечислял он. – Разрешение на археологические раскопки тут…
Документов было много, русские слова Майер выговаривал очень тщательно, почти по слогам, поэтому на один круг сверки уходило минут пятнадцать, а аукционист взялся за нее в третий раз. Андрей уже устал придумывать, как бы закончить это разговор вежливо.
– Вам точно не нужно будет содействие в переговорах с собственниками земли? – спросил аукционист. Тоже в третий раз. Если подписать договор на представительство прямо сейчас, это, по его словам, стоило бы недорого, и агенты «Херршерра» сделали бы все конфиденциально. «А если вы придете потом, когда все поймут, чем вы занимаетесь, – продолжал он, – то помочь вам будет… э-э… Как бы лучше выразиться… Ну, огласка все удорожает».
Потом Майер начал продавать опыт «Херршерра», как избежать роста расходов на примерах. Это была смесь банальной рекламы и аккуратного шантажа. Пока он рассказывал про «шутку» с победителем торгов, на которые были выставлены сокровища фрегата «Королевский купец» 123 , Андрей еще стерпел, а под конец даже заинтересовался. Он не знал, что нашествие касаток, появившихся к западу от Лендс-Энд 124 одновременно с экспедицией Таши Габербург, было организовано «Херршерром». Нашествие оказалось роковым, так как вместе с касатками появились толпы людей из «Гринпис» и целая орда журналистов. В результате операция растянулась на несколько недель, и стоимость аренды поискового оборудования съела почти всю прибыль кладоискателей.
123
Английский фрегат «Королевский купец» вез из Кадиса (1641, по другим данным – 1637) деньги для действовавшей против Голландии испанской армии; также на борту находилось личное состояние капитана Джона Лимбри. Фрегат затонул во время шторма в семи или десяти милях от берега.
124
Лендс-Энд – мыс на крайней оконечности Корнуолла, самая западная точка Англии, если не брать во внимание нескольких мелких островов и скал.
Потом Майер завел речь о части золотого запаса Российской империи, которую якобы умыкнули чехословаки 125 . «Я абсолютно уверен, – говорил Майер, – что капитал „Легио-банка“ 126 пополнялся из тайных хранилищ в Йиглавских горах, где лежало русское золото. И если бы наши советы не игнорировались…»
Тут терпение Андрея лопнуло. Он неотлучно провел в чехословацком корпусе все время с момента, когда в мае 1918 года он отказался выполнить приказы большевиков о разоружении 127 , до прибытия легионеров на родину в 1920-м. Он с несколькими помощниками только и делал, что наблюдал за ящиками с золотом, и был совершенно уверен в необоснованности обвинений в адрес чехословаков. Андрей сделал аккуратное движение – и стопка бумаг вместе с киктопом исчезла из рук аукциониста.
125
Патриотически настроенные эмигранты из Чехии и Словакии с самого начала Первой мировой войны сражались на стороне Антанты, обещавшей восстановить независимость их родины. В России до свержения империи Романовых чехи и словаки воевали под командованием российских офицеров, затем началось формирование национальных частей, в том числе из военнопленных австро-венгерской армии. В летнем наступлении 1917 года в Галиции чехословацкая бригада продемонстрировала высокую боеспособность, добилась серьезных оперативных успехов, началось создание более крупных соединений, первым из которых была 1-я гуситская стрелковая дивизия. Затем был создан корпус общей численностью до 40 000 человек.
126
«Легио-банк» основан в Чехословакии после Первой мировой войны финансистами, лично воевавшими в чехословацких соединениях на стороне Антанты против Германии и ее союзников, а также теми, у кого там служили близкие. Благодаря связям основателей банк имел возможность привлекать финансовые ресурсы в Великобритании, Франции и США. Представители немецкой фракции в чехословацком парламенте неоднократно обвиняли банк в том, что он «создан на украденные в России деньги» и требовали провести расследование.
127
После выхода России из Первой мировой войны Чехословацкий корпус был направлен во Владивосток, чтобы принять участие в военных действиях против Германии и Австро-Венгрии. Когда большевики попробовали его разоружить, он решительно этому воспротивился. Захваченный белогвардейским отрядом полковника Каппеля в августе 1918 года в Казани, золотой запас России охранялся частями корпуса на протяжении нескольких месяцев: сначала пока ценности не были доставлены в Омск в распоряжение «верховного правителя России» адмирала Александра Колчака, а затем, в 1920 году, после свержения последнего, пока их не забрали большевики.
Тот замолчал, удивленно разглядывая свои пальцы.
– Спасибо за все, господин Майер. Не беспокойтесь. Мы с точностью до метра знаем, где все лежит. И у нас не будет проблем с собственниками. Там общественная территория, идеальная для раскопок, даже рекультивации не потребуется. Поэтому разрешения будет достаточно.
– Точно знаете? – Майер был настолько удивлен, что даже не обиделся.
Такой же вопрос возник и у Шурика:
– Как мы можем точно знать? – спросил он, как только они, попрощавшись с Майером, скрылись за углом «Уткикена». – Мы же только приблизительно понимаем, где все лежит. Черт знает, что могло произойти. Осушили эти болота, скорее всего. Вдруг прямо там какое-нибудь поместье?