– Жена Берроуза? Что вы имеете в виду? Что происходит? – Ей не следовало бы удивляться. Она прекрасно знала, чем он занимался и с кем. Однако одно дело отвлеченные знания, и совсем другое – практический опыт.

Вестмор окинул ее нетерпеливым взглядом, предназначенным для общения с идиотами:

– Муж его последней клиентки немного приревновал нашего Никки и теперь прочесывает весь Лондон в поисках выпрыгнувшего из окна городского особняка любовника своей благоверной. А что, по-вашему, здесь делает Ник?

Аннора почувствовала тошноту, не в силах вздохнуть.

– Николас, это правда? – И схватила его за рукав, принуждая остановиться. Как же ей хотелось провалиться сквозь землю. Она внимательно разглядывала его лицо в мерцающем свете бумажных фонариков, ища признаки отрицания и обнаруживая лишь жалость. Жалость к ней, бедной богатой девочке, купившей себе любовника, а теперь внезапно обнаружившей, что ее мнимый «возлюбленный» имеет свою историю.

– Да, правда, позже я все смогу объяснить. Нам следует немедленно вернуться, посмотрим, что еще можно спасти.

Спасти. Какой изящный способ объяснить тот факт, что он должен немного подождать и решить, какую выработать стратегию, возможно затрагивающую и Аннору. Что он ей скажет? Что она ответит ему, поверит ли? Она отстала, позволяя мужчинам бежать впереди.

В этом нет ничего неожиданного… нет неожиданного… Слова звучали уже как заклинание, но от этого не становилось легче. Она ничего о нем не знала. Он настоял, и Аннора позволила ему сохранить свои тайны, полагая, что это ничего не значит. Вероятно. Скандал мог разразиться в любом случае.

Или нет. Возможно, если бы она не попросила его поехать с ней на этот прием, не возникло бы рискованной ситуации, в которой Николас предстал перед множеством людей. Аннора присела на низкую каменную скамью неподалеку от входа на террасу. В голове роилось множество мыслей. Фигурки головоломки сошлись, мелкие детали, на которые следовало бы прежде обратить внимание, она упустила. Потерялась в его поцелуях, позволила себе полностью погрузиться в наслаждения.

А ведь ключи к разгадке всегда оставались при ней. Утренние газеты, письмо, быстрое одобрение ее предложения остаться. Теперь перед ней открылась полная картина произошедшего. Николас внимательно изучал газеты, выискивая упоминания об известном ему скандале, пытаясь обнаружить свидетельство того, что путь в Лондон открыт и ему ничего не угрожает. Письмо стало свидетельством, только значение его истолковано неверно. Скорее всего, оно содержит предупреждение об опасности и совет держаться подальше от Лондона. А тут еще подоспело приглашение на загородный прием плюс дополнительная тысяча фунтов. Да он должен был воспринять все это как настоящую манну небесную.

Кроме того, Ник решил не возвращаться в Хартшейвен потому, что до него дошли вести, будто можно вновь появиться в Лондоне. Аннора оказалась полной идиоткой, вина лишь частично на Николасе Д'Арси. Она вовсе не оправдывала собственного непростительного поведения. Он предупреждал неоднократно, что может произойти, если она с ним свяжется. Аннора не поверила или решила, будто Ник не может быть таким плохим, как себя изобразил.

А ведь он не лгал. Оказался в точности таким негодяем, как и предупреждал, даже еще хуже. Она позволила себе обмануться самой страшной иллюзией, иллюзией того, что любима. Наивно полагала, будто связь с подобным человеком убережет ее от гибельного шага. Слишком быстро почувствовала себя в безопасности, потеряла способность мыслить здраво, и теперь вознаграждена за свою глупость горшим предательством. Тупое оцепенение постепенно вытеснило из головы все мысли. Ей как-то удалось подняться со скамьи и собраться. Да, ее ожидало разоблачение, скандал, придется принять какое-то решение. Но как? И какое?

Шумная компания молодых джентльменов показалась на выходе из зала, все возбужденно разговаривали, перебивая друг друга.

– Будет дуэль! – выкрикнул один из них. – Не могу поверить!

– Ну, пока еще нет, – не согласился его приятель. – Вызова не прозвучало.

– Да, Реддинг распинался обо всем, но не успел сделать главного – вызвать Д'Арси на дуэль.

– Он назвал его жиголо, можете себе представить. Ни один мужчина не снесет подобного оскорбления, не оставит обидчика без вызова! – дерзко воскликнул первый говорящий. – Если бы Реддинг назвал меня так, я бы застрелил его на месте. Д'Арси должен вызвать его на дуэль.

Николасу предстоит дуэль? Анноре хотелось думать, что это абсурд, но это было совсем не так. Он едва не стрелялся с другим мужчиной в Лондоне. Дуэли являлись прерогативой той стороны личности Ника, которая оставалась ей неизвестной, однако это вовсе не меняло ее собственной роли в скандале. Аннора привезла его сюда, придумала дурацкую помолвку, которая поставила его под удар. Она резко вскочила, отступая в тень. Очень не хотелось возвращаться в бальный зал, но выбора не было. Вина целиком и полностью на ней. Аннора должна появиться на публике и защитить Николаса, даже если ее сердце разбито. Какое имеет значение, если она вынуждена будет удалиться в пустынный коттедж на севере? Битва проиграна. Возможно, не следовало и начинать. Да, это действительно самый черный и безнадежный момент в ее жизни.

Защитить Аннору. Защитить Вестмора. Защитить Ченнинга. Защитить агентство. Но главное – защитить Аннору. И наилучший способ – следовать инструкции Ченнинга, придуманной для чрезвычайных ситуаций: изолируй и нейтрализуй. Все эти мысли пронеслись в голове Николаса, когда он вошел в бальный зал в сопровождении Вестмора. Возможно, у некоторых и срабатывал в подобных ситуациях механизм самозащиты. Только не у Анноры.

Она выглядела больной, когда они оставили ее в саду, пытающейся уместить в голове ранящие осколки информации, столь поспешно открытой Вестмором, желавшим скорее добраться до Реддинга. Вестмор не отличался особой чувствительностью, и Анноре пришлось за это заплатить. Она не последовала за ними в бальный зал. Возможно, это и к лучшему, с глаз долой, из сердца вон. Чем дальше ему удастся удержать ее от назревающего скандала, тем лучше. Единственное, что мог сделать в этой ситуации Ник, повлиять на то, где именно произойдет решающее объяснение.