Вместе они простучали подозрительную поверхность, ища пустоты. Аннора оказалась права: трещина была сделана искусственно. Кто-то прорубил дыру в каменной стене, соорудив подобие грубой двери. За дверью же, судя по всему, скрывалась полость. Ник стукнул последний раз, трещина обвалилась, открыв маленький грот. Сердце его замерло от волнения.

– Ты похож на любопытного мальчишку, – улыбнулась Аннора.

Ник с преувеличенной гордостью осмотрел себя:

– Для мальчишки я неплохо оснащен, будем надеяться.

– Как ты думаешь, что там? – Она тоже ощущала приятную дрожь предвкушения. Голос срывался от волнения. И вот они уже опустились на колени, Аннора подняла лампу над отверстием.

Ник просунул туда руку и нащупал мягкую, вытертую кожу.

– Я что-то нашел! – Он вытащил мешок, довольно весомый, и стал возиться с завязками.

– Ты думаешь, это?… – Аннора не успела окончить предложение.

Ник запустил руку в мешок и извлек на свет божий горсть золотых монет, рассыпавшихся по полу.

– Золото, – закончил он ее реплику. – Пиратское золото, якобитские сокровища, назови как хочешь. Не могу поверить, что все эти годы оно было там. Мы со Стефаном облазили эту пещеру вдоль и поперек тысячу раз.

Аннора рассмеялась:

– Вам просто надо было взглянуть на это свежим взглядом. Мы им расскажем? Еще не очень поздно, чтобы сообщить нашему семейству сенсационные новости.

Николас взглянул на нее с серьезным видом, потом посмотрел на себя и вновь на нее:

– Нет, моя дорогая, сейчас уже очень-очень поздно. – Он был возбужден, и совсем не от вида золота. Зрелище жены, закутанной в тонкую простыню, освещенную мягким сиянием лампы, могло свести с ума и святого. А он таковым не являлся. – Сокровища подождут, а вот насчет себя я далеко не уверен. – Ник прошептал три слова, которые, он прекрасно это знал, ей так нравилось слышать. – Пойдем в постель.

И она повиновалась.