И что же вы собираетесь делать со всей этой компанией? Если ваша цель – Нирвана, вам придется либо их всех изгнать, либо подавить, либо попросту лишить жизни. Ведь все авторитеты уверяют, что путь, ведущий исключительно к Нирване, очень труден (dukham dehavadbhi, говорит Гита), да и ваша собственная попытка подавить в себе все другие личности не увенчалась успехом – по вашему же собственному признанию, вы превратились в выжатый лимон, сделались сухим, безжизненным и отчаявшимся, в вас не осталось ни капли энергии. Если ваш путь к земле обетованной лежит через пустыню, тогда все это не имеет большого значения. Если же нет, тогда существует другой путь – путь интеграции и приведения различных частей вашего существа в гармонию. Однако этого нельзя добиться никакими внешними средствами, нельзя этого сделать и с помощью ума или витального существа – они, скорее всего, только испортят дело. Но если подойти к этой проблеме изнутри, если поручить это душе, Духу, являющемуся центром всего и способному гармонично объединить вокруг себя различные части и составляющие вашего существа, то тогда это может быть сделано. В стремлении каждой из ваших личностей содержится истина, которая может находиться в гармонии с истиной всех остальных. Есть истина в стремлении к Нирване – ведь Нирвана это не что иное, как обретение свободы и покоя Духа, который существует независимо от проявленного мира и не затронут тем, что в нем происходит, царит ли в нем хаос или порядок. Истина заключена и в бхакти и стремлении сердца обрести Божественное – это истина божественной Любви и Ананды. И в желании практиковать Тапасью есть истина – это стремление Духа обрести господство над телом. Истина, поборниками которой выступают поэт и музыкант, является истиной проявления Духа через красоту. Есть истина за строгими интеллектуальными утверждениями, есть она даже за вашим скептицизмом, за позицией последователя Рассела, даже если скрыта очень глубоко, и заключается эта истина в отрицании ложных форм. Даже за теми двумя витальными личностями есть истина, заключающаяся в стремлении обладать как внешним, так и внутренним миром, но не эгоистическим образом, а так, как это делает Божественное. Привести в гармонию все эти личности является целью нашей йоги. Но этого не добиться с помощью каких-то внешних средств – для этого необходимо углубиться внутрь себя, найти психический и духовный центры и научиться оттуда смотреть на окружающий мир, принимать решения и действовать в нем. Ибо там скрыта истина нашего существа и тайна высшей Гармонии.

Человек может осознать себя как неподвижный трансцендентный (essential) дух, не связанный с игрой космоса. Он может также осознать себя как неподвижный универсальный дух, присутствующий во всем, – но при этом, даже по прошествии длительного времени, не осознавать движения динамической всеобщей Природы (vi'sva-prakti). Первоначальная реализация высшего «Я», или Брахмана, часто представляет собой реализацию нечто такого, что отделяет себя от всякой формы, имени, действия, движения и существует совершенно независимо, воспринимая космос не более чем череду кинематографических образов, лишенных субстанции и всякой реальности. Такой была моя первая полная реализация Нирваны в высшем «Я». Это не говорит о существовании разделения между высшим «Я» и Брахманом, но означает, что есть разрыв между изначальным самосущим бытием [высшего «Я»] и проявленным миром.

Согласно Адвайте, Бог – это только отражение Брахмана в Майе: подобно тому как вовне Брахман воспринимается как мир, который на самом деле не реален, а лишь предстает таким для наших органов чувств, – точно так же внутри Брахман воспринимается как Бог, Бхагаван, Ишвара, но и этот образ Брахмана имеет лишь субъективную, а не истинную реальность. Истинно же реальным может быть и всегда остается только безотносительный Брахман, всецело пребывающий в трансцендентной для мира вечности. По крайней мере, так об этом писали последователи Шанкары, не знаю, правда, утверждал ли он сам то же самое. Современные же последователи Адвайты не перестают повторять, что Шанкара имел в виду совсем другое и что люди несколько видоизменили его учение – поэтому нужно быть очень осторожным, приписывая ему то или иное высказывание.

Они хотят доказать, что Шанкара вовсе не был таким уж строгим приверженцем Майявады, как это принято считать, – что он допускал некоторую временную реальность мира, признавал существование Шакти и т. д. Но все эти уступки (даже если предположить, что Шанкара действительно пошел на них) несовместимы с логикой его же собственной философии, заявляющей, что существует только Брахман, а все остальное – неведение и иллюзия. Все, помимо Брахмана, временно и иллюзорно и является творением Майи. Кроме того, Шанкара обосновал невозможность достижения Брахмана путем деяний. И если все это не его философия, то мне бы очень хотелось знать, что же, в действительности, он создал. Во всяком случае, все восприняли ее как учение об иллюзорности мира. Сейчас люди все более и более отходят от идей строгого Иллюзионизма, и многие последователи Адвайты хотят пересмотреть собственную доктрину, используя для этого авторитет Шанкары.

Вивекананда принимал философию Шанкары с некоторыми оговорками, главной из них была необходимость служения бедным как Богу (Daridra-Narayan-Seva), а основой этому служили, с одной стороны, буддийские идеи о милосердии, а с другой – современные филантропические веяния.

Конечно, именно Майявада была основой учения Шанкары. Едва ли возможно, что он имел в виду что-то другое и что его идеи (которые, кстати сказать, были ясно и понятно изложены) были всеми неправильно поняты, и лишь современные апологеты его учения открыли их истинный смысл.

Нет никакого сомнения в том, что Майявада стала для Шанкары как любимым детищем, так и камнем преткновения. Даже его поэма Bhaja-Govindam написана в духе Майявады. Но я не очень знаком с теми его произведениями, которые вы упоминаете, поэтому мне трудно что-либо сказать относительно второй части вопроса.

Очищение сознания, читташуддхи (citta'suddhi), используется в Раджа-йоге. В классической Адвайте применяется, скорее, метод отделения себя от внешней природы посредством созерцания (vicara) и правильного различения (viveka) – до тех пор, пока человек не осознает: «Я не ум, не жизнь и т. д.» В этом случае не нужно никакого очищения ('suddhi) – человек отделит свое «я» от своей природы, не важно, чистой или нечистой, и будет рассматривать ее как некий механизм, который, лишившись поддержки Атмана, отпадет в конце концов сам собой, вместе с телом. Конечно, параллельно можно использовать и метод читташуддхи, но это приведет лишь к успокоению сознания и прекращению его активности (cittavtti), улучшить же таким образом его работу, придать ему новые качества и превратить в инструмент Божественного не удастся. Шанкара настаивает на том, что любая деятельность должна быть прекращена прежде, чем человек сможет достичь освобождения, – душа должна осознать себя в качестве пассивного наблюдателя (akarta), поэтому в чистой Йоге Знания не существует возможности обрести освобождение, действуя или выполняя какую-то работу. Так как же Шанкара мог признавать полезность динамической активности? Даже если практика читташуддхи, по его мнению, была необходимой, то она могла являться лишь подготовкой к прекращению всякой активности и не преследовать никаких иных целей.

Ощущение «я» исчезает, когда человек достигает устойчивой реализации космического «Я», единого для всех, и он продолжает неизменно осознавать это «Я» в каждую минуту своей жизни, при любых обстоятельствах и в любых условиях. Обычно такая реализация происходит вначале в сознании Пуруши и лишь впоследствии распространяется на движения Пракрити. Но даже если чувство «я», как отдельной личности, еще присутствует в реакциях Пракрити, внутренний Пуруша воспринимает их как движения старого природного механизма, продолжающиеся по инерции, и рассматривает как нечто отдельное от себя. Большинство последователей Веданты на этом и останавливается, потому что они убеждены, что от этих реакций удастся избавиться в момент смерти, после которой и Пуруша, и Пракрити растворятся в Едином. Но для того чтобы достигнуть изменения нашей природы, этот опыт и видение Пуруши должны распространиться на все части нашего существа – ум, витал, физическое сознание и подсознание. Таким образом, движения эго, характерные для Пракрити, смогут последовательно исчезнуть из каждой части природы, пока она не станет совершенно свободной от них. А для этого необходима совершенная уравновешенность, самата (samata), предотвращающая нежелательные вибрации в любой части существа, вплоть до клеток тела – sama hi brahma. Тогда человек, действуя, также будет полностью свободен от эго. Между тем, его индивидуальность останется, но она не будет уже маленьким, замкнутым на себе эго, а станет формацией и силой Космического Сознания, ощущающей себя единой со всеми существами и сознающей, что она является также инструментом и центром действия универсального Трансцендентного Сознания, исполненной Ананды, божественного присутствия и действия. Такая индивидуальность будет находиться в полном единстве с Божественным Сознанием, и ни одно ее движение, ни одна мысль или действие не будут носить личный характер или совершаться ради собственных интересов. А это нельзя назвать эгоизмом. О Божественном можно говорить как о чем-то, имеющем эго, только в том случае, если оно не является всем, а лишь отдельной Личностью с ограниченными полномочиями, подобно христианскому Богу-творцу, отделившему себя от своего творения (хотя, нужно отметить, что эзотерическое христианство не признает этого отделения). Так что, если нет ощущения себя как отдельной личности, то, значит, нет и эго.

Сомневаюсь, что упоминаемое вами состояние аналогично тому, в котором пребывает последователь Веданты, достигший реализации, – за исключением разве что потери чувства «я» как отдельной личности и прекращения отождествления себя с желаниями и прочими движениями Пракрити. Хотя оно может быть отчасти похоже и на состояние Джадават Парамахамсы (jaavat Paramahamsa), равно как и на состояние Джада Бхараты. Теория Прарабдха Кармы (prarabdha karma) идет еще дальше, утверждая, что если у человека после освобождения и остаются какие-то витальные движения, то их следует рассматривать лишь как продолжение механической деятельности Пракрити, и что в момент смерти они отпадут сами собой вместе с телом. Возможно, это и так. Но поймите, что краеугольным камнем моей веры в возможность трансформации Природы является отнюдь не мое неприятие статического освобождения, как завершающего этапа йоги, – напротив, такое освобождение необходимо, но просто я не рассматриваю его как конечную цель, ради которой душа приходит в этот проявленный мир. Я считаю, что это только начало, первый шаг в реализации Божественного. И если кого-то этот шаг удовлетворит и станет для него единственно возможным достижением, то я ничего не имею против.