Для наложения швов были использованы нитки из волокон растения с мудрёным латинским названием. Операция была проведена так качественно, что обошлось без малейших осложнений. На другой день больной разрешили встать с постели, а ещё через неделю она уже выполняла домашнюю работу, не требовавшую значительных физических усилий.

Несколько раз Мэри ассистировала и при приёме родов. Она действовала проворно и умело, и Уиллис убедился, что при необходимости его помощница вполне сможет обойтись собственными силами.

– Настоящая повитуха, – не скрывая восхищения, сказал про неё Пётр Васильевич.

– Нет, не повитуха, она вполне квалифицированная акушерка, – поправил его Уиллис. Он сознательно передавал Мэри все свои знания и опыт в области медицины, с тем чтобы подготовить себе достойную замену.

Они лечили не только людей, но и животных. При массовом окоте овец и коз врачеватели сутками находились в кошарах. Поэтому акушерской практики, хотя и весьма своеобразной, было более чем достаточно.

Каждый из бристольцев старался облегчить жизнь соплеменников и внести в неё свой достойный вклад. В прежней цивилизации О’Брайен, например, владел контрольным пакетом акций компании, занимавшейся производством текстиля, изучал это дело и знал его до тонкостей. И вот, приблизительно через год после поселения у Бристольского залива, он задумал смастерить ткацкий станок.

Вместе со Свенсеном они долго бились над ним, и в конце концов их усилия увенчались успехом. Созданная ими конструкция была проста в обращении, а производительность труда по сравнению с обычным вязанием возросла многократно.

Сначала на ткацком станке вырабатывали только шерстяные ткани. Но однажды О’Брайен случайно наткнулся на растения со слегка поникшими голубенькими цветами. Он узнал в них лён, видимо, всегда росший здесь в диком состоянии. Семена льна собрали, включили его в севооборот и стали ткать льняные полотна.

Несколько позже жители Бристоля стали вырабатывать очень прочную парусину, а также верёвки и сети из крепчайших крапивных волокон. Необходимости в разведении крапивы не было, потому что заросли её встречались во многих местах, особенно в предгорьях.

Для получения красок были использованы различные растения, произраставшие как на равнине, так и в горах. Красную краску получали из цветков зверобоя, синюю – из васильков, коричневую – из дубовой коры, зелёную – из того же зверобоя, только несколько иным способом. Все бристольцы, особенно женщины и дети, щеголяли в разноцветных одеждах, предпочитая преимущественно красные и синие. Игорь всегда носил зелёные шорты и рубашку-безрукавку – они хорошо маскировали его на охоте.

В тот недобрый для бристольцев день он поднялся в горы за солью. Это была его обязанность – снабжать солью посёлок, обычная, ничем не привлекательная рутинная работа, которую он выполнял из года в год. За более чем пятнадцать лет в скале на месте выработки образовалась целая пещера, или штольня, как он её называл, которая на несколько шагов уходила в глубину горы.

Когда мешок, который Игорь взял с собой, был наполнен, уже стемнело, и он решил переночевать здесь же, у входа в штоленку.

Он достал козью шкуру, служившую ему постелью, и, расстелив, лёг на неё, надеясь, как всегда, сразу уснуть. Но что-то тревожило его. Что – он не мог понять, только сон всё не шёл. Он долго ворочался с боку на бок, потом повернулся на спину и, закинув руки за голову, уставился в звёздное небо. Оно заметно отличалось от того неба, которое было в Тихомирове. Звёздный купол был словно повёрнут вокруг своей оси – смещён на север. Полярная звезда еле светилась у горизонта. Вместе с ней были подвинуты все знакомые ему созвездия. А на освободившемся месте сияли другие, южные звёзды, которых Игорь в былые времена никогда не видел и не знал, как они называются. Сколько лет прошло! Он давно уже привык к этому новому небу и считал его своим. Да-а, земля тёмная, глухая под покровом ночи, а звёзды такие яркие. Небо словно умытое; за первыми звёздами, самыми крупными, бесчисленными роями тлели, мерцали более далёкие и совсем крохотные.

Утро встретило его на равнине, на тропе, ведущей к дому. Несмотря на тяжёлый мешок, Игорь перемещался быстрым пружинистым шагом. Прежде он почти всегда ходил с Цыганом, своим неразлучным другом. Но год назад Цыган умер от старости. Ещё раньше умерла Сильва.

После себя они оставили многочисленное потомство, которое продолжало непрерывно размножаться. С десяток собак жило в посёлке, ещё не менее сотни, одичав, расселились в горах и по всем концам равнины. Они превратились в свирепых хищников и, сбиваясь в стаи, терроризировали всё живое. Не раз они угрожали нападением людям, и Игорь не упускал случая пустить в них стрелу.