Второй выстрел оказался более чем удачным – он пришёлся прямо в середину флотилии. От взрыва один плот перевернулся, и находившиеся на нём люди оказались в воде. Ещё двое или трое были убиты и пошли ко дну. В тот же момент картечью ударила носовая пушка с «Ирландии», за ней – кормовая. Действие картечи было ужасающим: на передних плотах людей разорвало в клочья, а на следом идущих несколько человек были ранены. Вслед за корабельными орудиями вновь заработали крепостные. Над плотами, над самой их гущей, прогремело ещё два взрыва, и что там, в мешанине, образовавшейся из людей и брёвен, происходит, уже невозможно было разобрать. Палили и с крепостной стены, и с «Ирландии», канонада гремела непрерывно. Пороховой дым с корабля и от разрывов гранат застил всю прилегавшую к мысу акваторию бухты.

Сделав ещё несколько выстрелов вслепую, наугад, «Ирландия» замолчала. Прекратили стрельбу и с крепостной стены, давая ветру разогнать облака порохового дыма. Когда над местом побоища развиднелось, находившимся на стене участникам сражения представилась леденящая картина: разбитые плоты хаотично перемещались относительно друг друга, и все вместе их медленно несло к берегу. Многие из них были окрашены кровью, на некоторых виднелись останки человеческих тел. Несколько трупов качались на воде рядом с брёвнами. Ни одного живого человека здесь не было видно. Но шесть или семь длинноволосых выбрались на берег и бежали, пересекая мыс в обратном направлении.

– Беглым, огонь! – скомандовал Уиллис. Раздался грохот пушечного выстрела, над бегущими фигурками вспухло белёсое облачко, и две из них упали. Словно эхо, со стороны мыса донёсся тугой звук взрыва. Выстрелила вторая пушка, снова облачко, и ещё один вражеский воин упал и забился в предсмертных судорогах. Дважды бабахнули орудия «Ирландии», ещё один выстрел прозвучал с крепостной стены, и с десантом длинноволосых было полностью покончено.

– Вот так, придурки, думали, раз-два – и нет ваших, – сквозь зубы процедил Игорь. – Ан нет, не вышло. Это вам не долина гейзеров, где вы резали спящих людей. – Вид многочисленных тел убитых, обилие пролитой крови привели его в мрачное состояние духа, вместе с тем он не испытывал жалости к людям, погибшим в этой бойне, – они получили по заслугам.

Но немало длинноволосых ещё оставалось на опушке леса, и Уиллис дал команду отрыть огонь с северной стороны. Пушку, стоявшую на северо-восточной башне, развернули на девяносто градусов влево. Пока её разворачивали, раздался выстрел с северо-западной башни. Снова стреляли гранатами; первый взрыв, за ним второй прогремели над самой опушкой. Посыпались листья и обломки сучьев, посечённые осколками, послышались приглушённые расстоянием крики. Засевшие под деревьями и чувствовавшие себя в безопасности люди бросились врассыпную, некоторые с перепуга выскочили на луг, но большинство сразу побежали дальше в лес в надежде поскорее убраться из-под губительного действия снарядов. Уиллис приказал увеличить дальность прицела и продолжать обстрел.

– Как думаешь, Джон, куда они сейчас подадутся? – спросил Игорь у Уиллиса.

– Только на север, к плотам, чтобы сесть на них и поскорее убраться с острова.

– В таком случае разреши мне взять двух-трёх парней; мы с ними немного прищучим этих «друзей», чтобы они быстрее бежали.

– Хорошо, бери Сержа и ещё кого-нибудь и начинай их беспокоить – они ни минуты не должны чувствовать себя в безопасности. А я распоряжусь, чтобы О'Брайен поднимал паруса и шёл на север. Надо встретить длинноволосых в открытом море, напротив Чёртовой бухты. Свенсен, Томас, Стив, Лу, Рауль, Питер, отправляйтесь на корабль. Свенсен, передай О’Брайену: ни один длинноволосый не должен добраться до Лазурного! И чтобы никто не смог вернуться на остров! Эти негодяи несли нам погибель, так пусть погибнут сами – все до одного.

Во второй половине дня, часа в четыре, подгоняемая свежим попутным ветром «Ирландия» прошла мимо Чёртовой бухты и, пройдя ещё с милю, встала северней её, укрывшись за скалистым мысом. Спустя час стоявшие на вахте крикнули, что плоты длинноволосых вышли из бухты и уходят в море. Не мешкая, «Ирландия» снялась с якоря и устремилась в погоню. Тем временем ветер ещё посвежел, волны били в правый борт корабля, и боковая качка всё усиливалась. В полшестого вечера, когда «Ирландия» догнала плоты и пошла параллельным с ними курсом, волнение усилилось настолько, что трудно было устоять на ногах и руки непроизвольно искали опору.

Плоты шли рядом с кораблём, меньше чем в двадцати саженях от него. Их было четыре. На них находился двадцать один человек. Если нелегко было экипажу «Ирландии», то положение этих людей было просто плачевным. Волны швыряли плоты, словно щепки, длинноволосые судорожно цеплялись за надстройки, и лица их были искажены отчаянием.

– Открываем огонь? – спросил Генри у О’Брайена.

– Подождём немного, – ответил капитан. – Удерживать корабль на курсе! – крикнул он рулевому.

Тут набежала крутая волна, один из плотов встал на ребро и перевернулся. Находившиеся на нём люди оказались в воде. Двое сразу скрылись из виду, а трое несколько секунд ещё боролись с волнами. Видно было, как они взмахивали руками, пытаясь добраться до другого плота. Следующий вал накрыл их с головой.

– Так, пятерых уже нет, – сказал О’Брайен. – Осталось шестнадцать.

– Осталось тринадцать, капитан, – уточнил Генри. – На других плотах смыло ещё троих.

На море штормило. Прошло ещё несколько минут, и они увидели, как крепления плота, шедшего впереди, лопнули, брёвна разошлись и их раскидало в разные стороны.

– Осталось восемь, капитан, – сказал Генри, глядя на два последних плота. – Нет, только семь. Кажется, сегодня мы останемся без работы.

Весь экипаж «Ирландии» стоял на палубе и бесстрастно наблюдал за гибелью вражеской флотилии. Ни один мускул не дрогнул на окаменевших лицах. Слишком много страданий принесли длинноволосые, жестокость их не знала границ, и никто не испытывал к ним сострадания.