Но что сказать? Что сделать? Что? Это напоминало то бесконечно долгое мгновение, когда вы сшибаете что-то со стола и вместо того, чтобы поймать это в воздухе, застываете с протянутой рукой, а когда оно разбивается, вы думаете: «Я же могла остановить это в самом начале!»

— Но ты должна была ужасно перепугаться, — строго произнесла Маделайн. — Ты должна постоянно бояться!

— Большое спасибо, — откликнулась Элен. — Это чрезвычайно утешает.

— Вот чего я совершенно не понимаю, так это того, почему ты не хочешь привлечь полицию, — сказала Джулия. — Ты должна получить запретительный ордер, а потом, как только она нарушит предписание, звонить копам, и — опа! — она уже в наручниках. Проблема решена.

— Патрик однажды обращался в полицию, — ответила Элен. — И постоянно твердит, что нужно снова это сделать, а потом как будто забывает. И еще, не думаю, что это так просто, как ты описываешь.

— Я слыхала, что запретительные ордера совершенно бесполезны, — согласилась Маделайн.

— Значит, сама иди в полицию! — приказала Джулия, тыча пальцем в Элен и не обращая внимания на Маделайн.

Был один момент, когда Элен держала бабушкины кухонные рукавицы, думая о том, что Саския, скорее всего, пользовалась ими, совала свои руки в их мягкое нутро, чтобы защититься от жара. Тогда Элен вдруг наполнилась настоящей яростью из-за бесконечной наглости этой женщины. Она решительно направилась к телефону, чтобы позвонить в полицию, но потом остановилась, не успев даже снять трубку. А как она все это докажет? Запах в воздухе, офицер, вы разве не чувствуете, что здесь что-то пекли? И вы только посмотрите, какой чистой стала моя плита! Я никогда не доводила ее до такого состояния! Да, Элен выглядела бы полной дурой.

И, кроме того, это дело Патрика, а он по каким-то причинам до сих пор не был готов к тому, чтобы впутывать в дело полицию.

— Она никогда не выказывает никакой склонности к насилию, — неуверенно пробормотала Элен.

— Это лишь пока, — возразила Маделайн.

— Ты ведь осознаешь, что она наверняка явится на вашу свадьбу? — сказала Джулия. — Когда священник скажет: «Если кому-то из присутствующих известна причина, по которой эти двое не могут быть соединены брачными узами…», она выскочит и закричит: «Я, я знаю!»

— Не думаю, что они и теперь произносят эту часть ритуала, — сказала Элен.

Но Джулия почти закричала:

— Она помчится по проходу к алтарю и будет кричать: «Я, я причина!»

— Она и пистолет может прихватить, — добавила Маделайн.

— Тебе придется надеть бронежилет под свадебное платье, — решила Джулия.

— Пожалуй, я не стану брать с собой детей, — задумчиво пробормотала Маделайн.

— Ммм… — промычала Элен.

Именно поэтому они с Патриком недалеко ушли в обсуждении свадебных планов. Каждый раз, когда об этом заходила речь, разговор неизбежно возвращался к Саскии.

— Даже если мы отправимся куда-нибудь за море, она, скорее всего, нас выследит, — обычно говорил Патрик.

И он явно испытал облегчение, когда Элен предположила, что, возможно, им лучше просто подождать, пока не родится ребенок, даже если его мать очень обеспокоится из-за того, что дитя может родиться вне брака.

Да и в любом случае тошнота не позволяла Элен по-настоящему ощутить себя невестой.

— Ты должна ее ненавидеть, — сказала Маделайн. — Я уже ее ненавижу из-за тебя. Ты не можешь даже подготовить собственную свадьбу!

— У меня нет к ней ненависти, — ответила Элен. — Если по правде, то нет. Мне даже хотелось бы с ней поговорить.

— О да, прекрасная идея, ты еще пригласи свою преследовательницу на кофе! — буквально заржала Джулия.

— Ты ей позвони прямо сейчас и позови с нами в кино, — фыркнула Маделайн, неловко усмехнувшись Джулии.

Та же снова захохотала — сильнее, чем то было необходимо. Их явно сблизила глупость Элен.

— Я могла бы ей как-нибудь позвонить, — задумчиво сказала Элен. Она болтала соломинкой в бокале с минеральной водой и смотрела на пузырьки. — Просто могла бы.

С того самого воскресенья я непрерывно думала о мужчине, приходившем к Элен.

— Элен О’Фаррел? — спросил он, когда я открыла дверь, и вроде как решил броситься на меня.

Я отступила назад, оставив закрытой решетчатую дверь.

— Нет, — ответила я. — Ее нет дома.

— Ладно, а вы кто?

Мужчина говорил тоном человека, который требует самого лучшего обслуживания — и получает его. Он напомнил мне застройщиков, с которыми мне приходилось иметь дело по работе. Эти мужчины весьма уверены в том месте, которое они занимают в мире.

— Ладно, а вы кто? — довольно высокомерно бросила я, что, конечно, забавно, если учесть, что у меня не было никаких прав находиться в этом доме.

— Я человек, которому необходимо с ней поговорить, — ответил мужчина. Его ноздри раздулись. — И срочно.

— Могу оставить ей записку, — предложила я, представляя, как приклеиваю к холодильнику Элен нахальный листок: «Тут заходил какой-то сердитый тип, которому нужно срочно с тобой поговорить. С любовью, Саския».

— Не беспокойтесь. — Вид у него был такой, словно он с трудом сдерживался и ему хотелось изо всех сил ударить кулаком по стене. — Я зайду в другой раз.