– Когда я был мальчиком, мы всей семьей отдыхали на Борнхольме.

Он держался очень естественно, и Хермия осмелилась задать ему вопрос посерьезней:

– Скажите, многие здесь отказываются разговаривать с вами?

– Грубость, какую только что продемонстрировал наш собрат постоялец, встретишь не часто. Обстоятельства сложились так, что немцы и датчане принуждены жить рядом, и большинство датчан вполне вежливы. – Он взглянул на нее с любопытством. – Но вы и сами наверняка это знаете, если давно живете в этой стране.

Хермия поняла, что опять допустила промах.

– Нет-нет! – воскликнула она. – Просто я из Копенгагена, а там, как вы сами сказали, мы стараемся существовать мирно. Мне интересно, как обстоят дела здесь, на Борнхольме.

– Да так же.

Хермии стало ясно, что любой разговор опасен. Она поднялась с места.

– Что ж, приятного аппетита.

– Благодарю вас.

– И приятного пребывания на острове.

– Вам того же.

Она вышла из столовой, гадая, не перебрала ли с любезностью. Излишнее дружелюбие так же подозрительно, как враждебность. Но Мюллер вроде бы недоверия не проявил.

Выруливая со двора на велосипеде, она заметила Свена. Тот укладывал в машину багаж. У него был «горбатый» «Вольво PV-444», популярный в Дании шведский автомобиль. Заднее сиденье отсутствовало, чтобы было где разместить землемерное оборудование: треноги, теодолит и прочее, что-то в кожаных чехлах, что-то обернуто одеялом, чтобы не побить.

– Извините за инцидент, – пробормотал он. – Не хотелось бы выглядеть грубияном в ваших глазах.

– Я понимаю, – отозвалась Хермия. – Очевидно, вас одолевают сильные чувства.

– Я, видите ли, из военной семьи. Мне трудно смириться с фактом, что мы так легко сдались. Следовало драться, на мой взгляд. И сейчас тоже! – Он резко взмахнул рукой, слово что-то отшвыривая. – Но я не должен так говорить. Вам за меня неловко.

– Вам не за что извиняться. – Хермия коснулась его руки.

– Спасибо.

* * *

Черчилль расхаживал по лужайке для крокета в Чекерсе, официальной резиденции британского премьер-министра.

«Видно, сочиняет на ходу речь», – понял Дигби, который уже знал, как это бывает.

На эти выходные приглашены американский посол Джон Уинант и британский министр иностранных дел Энтони Иден с женами. Только их не было видно. Вероятно, произошло что-то важное, о чем Дигби еще не знает. Личный секретарь Черчилля, мистер Колвилл, повел рукой в сторону погруженного в раздумья шефа. По ухоженной травке Дигби направился навстречу Черчиллю.

Тот заметил его и остановился.

– А, Хоар, – проговорил он. – Гитлер напал на Советский Союз.

Дигби ахнул. Захотелось сесть куда-нибудь.

– О Боже, – прошептал он.

Не далее как вчера Гитлер со Сталиным были в союзниках, их дружба закреплена Пактом о ненападении 1939 года, а сегодня между ними война!

– Когда это произошло? – запинаясь, спросил Дигби.

– Сегодня утром, – мрачно ответил Черчилль. – Генерал Дилл только что был здесь со всеми подробностями.

Сэр Джон Дилл возглавлял имперский Генеральный штаб, то есть из военных был информирован лучше всех.

– По предварительным данным разведки, в СССР вторглась трехмиллионная армия.

– Трехмиллионная?!

– Наступление развернуто по линии фронта в две тысячи миль. Северная группа войск идет на Ленинград, центральная – на Москву, южная – на Украину.

У Дигби закружилась голова.

– О Господи… Это что, конец, сэр?

Черчилль затянулся сигарой.

– Не исключено. Многие думают, что русским не победить. Пока они проведут мобилизацию… При поддержке с воздуха танки Гитлера уничтожат Красную армию за пару недель.

Дигби еще не видел премьера таким расстроенным. Обычно при дурных новостях Черчилль становился только драчливей и всегда был готов ответить на поражение атакой, но сегодня выглядел совершенно изношенным.

– Хоть какая-то надежда есть? – спросил Дигби.

– Есть. Если русские продержатся до конца лета, все может поменяться. Русская зима в свое время укротила Наполеона. Может, и Гитлера победит. Три-четыре ближайших месяца решат все дело.

– Что вы собираетесь делать?

– Сегодня в девять вечера я выступаю по Би-би-си.

– И скажете, что…

– Мы должны делать все, что в наших силах, чтобы помочь России и русскому народу.

Дигби уставился на него.

– Непростая задача для убежденного антикоммуниста…