— Немедленно вышлите три разведывательные группы. Одну через Хуту Ружанецкую на Замостье, вторую — к Тарно-груду и Билгораю, третью — обратно по маршруту к Рава-Русская. Особое внимание Билгораю и Замостью. Там люблинский «воевода» что-то замышляет…

Меня не удивил вызов в штаб. Такая уж судьба разведчиков. Нам не привыкать ни к дождям, ни к снежным бурям. Не к лицу и жаловаться на усталость.

Иногда, не ожидая вызова, как только соединение останавливалось на отдых, я шел в штаб за получением задачи. Зачастую эта задача ставилась накануне в приказе на марш. Тогда мы высылали разведку сразу же, как достигали конечного пункта перехода.

Начальника штаба я понимал с полуслова, поэтому не утруждал его вопросами. Он ставил задачу в общих чертах. Детали, способы выполнения, выбор маршрута — право разведчиков.

Уже собрался уходить, когда раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказал Петр Петрович.

Отворилась дверь, и в комнату, облепленный снегом, вошел Саша Ленкин. Даже на усах намерзли сосульки. Саша приложил правую руку со свисающей нагайкой к ушанке и доложил:

— По вашему приказанию явился!

— Вот и хорошо, — оживился Петр Петрович. Задумчивость с него как рукой сняло. Он подмигнул: — Как погодка?

— Собачья. Буран такой, что того и гляди вместе с лошадью унесет, — ответил Ленкин, отряхивая снег с ушанки.

— А Бережному нравится, — поддел Борода.

— Для дела — погодка что надо, а для людей…

— Ну, докладывай, что у тебя? — перешел к делу Верши-гора.

Ленкин принял стойку «смирно» и доложил:

— Сводный отряд в составе кавэскадрона и третьей роты к выполнению поставленной задачи готов. Все проверил лично.

— Хорошо. Вам задача понятна? Как вы думаете подобраться к «железке»? — опросил Вершигора, жестом приглашая Ленкина к столу, где лежала развернутая карта.

Ленкин подошел, склонился над столом, минуту всматривался в карту и лишь после этого начал показывать, какой маршрут облюбовали они с командиром третьей роты Гришей Дорофеевым.

Вершигора внимательно выслушал Усача, одобрил решение, затем напомнил:

— Главная задача — диверсии на железнодорожной магистрали Львов—Перемышль. На обратном пути вывести из строя железные дороги: Львов—Яворов, Рава-Русская—Ярослав… Избегайте встречи с карательными отрядами. На пути не ввязывайтесь в «посторонние» операции, какими бы заманчивыми они ни казались. Будьте осторожны. В районе, куда вы идете, могут располагаться армейские, а возможно даже фронтовые резервы врага.

Убедившись, что Ленкин задачу усвоил правильно, Вершигора сказал:

— Разрешаю выступать. Ждем с победой. Возвращайтесь быстрее, вас будет ждать приятный сюрприз.

— Есть! — весело ответил Ленкин. — А узнать можно, что именно?

— Потерпи. Каждому фрукту — свое время, — загадочно ответил Петр Петрович…

Вместе с командиром эскадрона из штаба вышел и я.

Вершигора любил Ленкина. Да и не только он — все партизаны любили этого лихого кавалериста. Кого бы из партизан ни спросили, знает ли он Сашу Ленкина, сразу же последует ответ:

— Сашу Ленкина? Кто же его не знает! Ведь он с пятью разведчиками разоружил пятьдесят девять полицейских. А слыхали о конной атаке под Скалатом?

А земляк Ленкина, сибиряк Вася Зяблицкий, расскажет, что знает Сашу давно. Ведь Ленкин из Карагуш Алтайского края. До войны работал главным бухгалтером Элекманарской лесозаготовительной сплавной конторы. Боевое крещение получил на Днепре. Отличился в боях на реке Оржице… Понимать надо — сибиряк! А сибиряк — это вам…

И пойдет, и пойдет… Если не остановить, то старшина главразведки наговорит столько хорошего, что спросивший еще до того, как увидит командира партизанской конницы, просто влюбится в Ленкина.

Александр Николаевич Ленкин, или просто Усач, человек иного склада. О первых боях говорит мало. Ухмыльнется в каштановые усы и спокойно скажет:

— Васю Зяблицкого только слушайте. Любит преувеличивать.

— А как было на самом деле? — спрашивали его.

Ленкин, бывало, подумает, расправит усы, хлестнет по голенищу плеткой, с которой, наверное, не расстается и во сне, и лишь после этого через силу выдавит:

— Просто… На Днепре и Оржице — это точно, было… Жаркие бои пришлось выдержать в районе Яготина, Пирятина, Оржицы. Но, понимать надо, сила была на стороне врага. Приходилось отходить…

Зато о том, как попал в партизанский отряд, Ленкин любил рассказывать. Такой рассказ услышал и я при знакомстве с Сашей в августе 1942 года в Брянском лесу.

В сентябре сорок первого года сержант Ленкин командовал взводом конных разведчиков в 95-м отдельном разведывательном батальоне 45-й стрелковой дивизии. Дивизия держала оборону на реке Оржице южнее Прилук.

 Однажды послали их в ближайший тыл противника. Они добыли важные сведения. Возвращались в хорошем настроении. Ленкин готовился обстоятельно доложить о виденном. Уже подъезжали к месту своей обороны. Но что это? Сержант, ехавший впереди, остановился как вкопанный, впереди виднелись серо-зеленые фигуры. «Немцы… Где же дивизия?»