— Что?… Что за чушь ты несешь!? А ну стой и посмотри мне в глаза!

Арланд остановился и резко развернулся ко мне.

— Это не чушь, Бэйр, — он нахмурился и действительно посмотрел мне прямо в глаза.

К своему ужаса я не узнала в его взгляде и тени того человека, которого знала. Арланд никогда не смотрел так убийственно прямо и с таким снисходительным высокомерием…

— Я делаю то, ради чего я следил за тобой, — продолжил он, насмотревшись на мое перекошенное лицо. — Я давно решил, что лучше всего будет сдать тебя под суд и прекратить твои бесполезные метания.

— Значит, ты… ты для этого шел? Для этого ты просил прядь волос?… Чтобы не потерять такую ценную жертву!?… Дейк был прав, ты бездушный ублюдок, готовый даже друга отдать инквизиции, лишь бы выслужиться!!!

— Бэйр, — Арланд посмотрел на меня с укоризной. — Я не перед кем не выслуживаюсь, я делаю то, что должен. Ты должна пойти под суд… Несмотря на то, что мы были знакомы, я не пренебрегу своими обязанностями относительно тебя, — продолжил он, поворачиваясь ко мне спиной и продолжая путь. Дернув цепь, он и меня заставил идти следом.

— Ублюдок!… - не выдержав, выкрикнула я, но потом решила, что не стоит унижаться и орать на весь город оскорбления.

Арланд не ответил, он продолжал вести меня сквозь толпу собравшихся зевак, не говоря мне больше ни слова. Я тоже молчала и шла, смотря на спину инквизитора. Было бы унизительным смотреть в землю под таким количеством взглядом, только и ждущих, что я поникну.

Вскоре за нами уже увязалась целая процессия из желающих поглазеть на арест самой Бэйр. Многие из них забегали вперед, чтобы посмотреть на мое лицо и сравнить с портретом на объявлении «розыск». Такие бумаги, развешенные по всем у городу, стали чем-то вроде театральных брошюр с описанием спектакля. Вскоре их перестало хватать на каждого и они пошли по рукам. Раз за разом голоса из толпы повторяли суммы, назначенные за поимку, а особо умные советовали Арланду убить меня и получить за голову в два раза больше, но инквизитор тут же отгонял таких предупреждающим взглядом, а тех, кто осмеливался бросить в меня чем-нибудь, иной раз укладывал кулаком, специально останавливаясь и находя смельчаков в толпе.

Мы шли долго и за это время, под гнетом насмешек людей, я просто закрылась от мира. Стало все равно на то, кто, куда и зачем меня ведет. Я не чувствовала ни ожидаемого зеваками унижения, когда они пытались кинуть в меня чем-нибудь, ни даже отчаяния, когда бывший друг дергал за цепь, ведя идти быстрее. Казалось бы, я должна была испытывать хотя бы страх, но и его не было. Не спастись, так и чего бояться? Бояться нужно, когда есть выход. А сейчас, когда меня поймали и заковали, бояться уже бесполезно.

Единственное, что я чувствовала, так это тупое недоумение. Я никак не могла осознать произошедшее и поверить в то, что так ошиблась в Арланде и что теперь буду казнена из-за предательства человека, в которого чуть было не влюбилась.

Здание ордена Белых сов представляло собой большое трехэтажное строение слепящей белизны. С первого взгляда становилось ясно, что это не столько посольство Ордена в очередном городе, сколько тюрьма: большие длинные окна были закрыты решетками, а тяжелые железные двери с трудом открывались двумя сильными слугами.

Когда мы вошли внутрь и эти двери захлопнулись за нашими спинами, в моих ушах загудела тишина: сюда не проникал шум с улицы. Исчезли не только какие-либо звуки, но и краски. Здесь все было белое, кроме черных лестниц и черных железных дверей.

Такая резкая перемена плохо на мне сказалась, я почувствовала странное давление и чуть не упала от неожиданно нахлынувшей слабости. Арланд помог мне подняться и дальше вел, поддерживая, хотя я и пыталась отстраниться.

Мы поднялись по железной лестнице на второй этаж и там, пройдя по запутанным белым коридорам мимо десятков кабинетов и десятков людей, одетых в белое, добрались до большой комнаты, где за письменным столом сидел старик с белой бородой и в белой мантии.

— Запомни: не вздумай врать и говори только чистую правду, о чем бы тебя не спросили, — шепнул мне Арланд, прежде чем войти в раскрытые двери. Я не разобрала смысла его слов, только услышала их звуки. То ли от волнения, то ли от резкой смены обстановки… от чего-то мне было так плохо, что я ничего не соображала.

Увидев меня, старик за столом вздрогнул. Его лицо вытянулось, а рот сам собой открылся, обнажив железные зубы.

— Я привел Бэйр, ведьму с Великих равнин, — спокойно сказал Арланд, положив перед стариком листок с моим портретом и суммой награды.

Выражение лица инквизитора было таким до гадости равнодушным, что на него противно было смотреть. Полуприкрытые глаза, ровная линия как будто парализованного рта и застывшее лицо. Только брови были чуть нахмурены.

Неужели с таким лицом он будет отдавать меня на суд Ордена? Неужели я не стою хотя бы капли сомнения?…

— Д-да, я вижу… — кивнул старик, не сводя с меня пораженных глаз.

— Нам долго ждать? — учтивым тоном поторопил его Арланд.

Старик опомнился, с шумом выдвинул ящик стола и достал оттуда листок с какими-то таблицами. Обмакнув перо в чернила, старик поднял глаза на нас.