Извиняющиеся посмотрев на Тимьяна, я забрала со стула свою порванную жилетку, потом взяла Арланда за локоть и вышла, не забыв закрыть дверь.

— Это вышло очень, очень глупо! — сказала я инквизитору, когда мы отошли подальше от комнаты. — Почему ты не сказал мне его имя!?

— Потому что не мог предположить, будто вы знакомы и могут возникнуть какие-то недоразумения! Этот оборотень записан, как беспричинно напавший на стражу, я ожидал увидеть кого угодно, но не тощего профессоришку из академии с претензией на благородность!

— Хэй! — позади нас вдруг раздался крик. Обернувшись, мы увидели Тимьяна, стоящего в коридоре. — «Тощий профессоришка с претензией на благородность» сейчас потребует возмещение морального ущерба, а не то и вовсе вызовет одного больно умного инквизитора на поединок за оскорбление!

— Простите! — виновато крикнула я и, крепче ухватив за руку Арланда, ускорила шаг.

— Да к черту твои извинения! — крикнул нам вслед Тимьян и… двинулся за нами. — Идите сюда, думаю, нам еще рано заканчивать этот разговор.

Колдун, убедившись, что мы на него смотрим, поманил нас к себе. Непонимающе переглянувшись, мы с Арландом пошли обратно в его комнату.

— Как я понял, дело касается моего собрата? — уточнил Тимьян, закрывая за нами дверь и пуская по комнате сильное заклинание тишины: чтобы наружу не просочилось ни звука.

— Да, именно так, — кивнул Арланд, удивленно наблюдая за Тимьяном, который раз за разом возобновлял заклинание и никак не мог его укрепить: оно тут же распадалось. — Эммм… это бесполезно, я ведь инквизитор, — напомнил он, когда бедолага уже в пятый раз начал плетение.

— Точно! — опомнившись, Тимьян отпрянул от двери и сел на кровати. Нам он указал на стул и табуретку, оказавшиеся в комнате. — Если дело в моем собрате, думаю, я могу попытаться помочь… не вам двоим, а ему, естественно. Я отлично знаю, как человеческая кровь влияет на оборотней, и не желаю своему сородичу мучений жажды крови. Даже если ему придется пройти через пытки Ордена… это единственный и неизбежный выход для него, если исключить вариант смерти, — проговорил Тимьян, потирая подбородок, обросший за несколько дней темной щетиной.

Его мокрая голова уже начинала подсыхать и непричесанные буйные кудри образовали целое гнездо, легкая одежда, практически пижама, смотрелась на колдуне даже комично, но он не обращал на это внимания и говорил еще серьезнее прежнего.

— Ты хочешь нам помочь? После всего этого?… — я удивленно уставилась на Тимьяна.

— Не вам, — твердо повторил он, но потом поправился. — Но, по сути, мне придется помочь и вам тоже… Но это неважно! Я вхож во многие круги местных перевертышей и знаю, где вы можете получить все возможные сведения об убийце. Думаю, у нас тоже уже спохватились, ведь у оборотней есть свои законы. Убийцы у нас не в почете, особенно если после их работы остаются улики, из-за которых люди начинают подозревать и опасаться всех оборотней подряд. Так что тут не только стража и Ордена замешаны, это дело оборотней даже в большей степени, чем ваше.

— То есть, ты хочешь сказать, что отведешь нас прямо в ваше логово? — я от подступившего восторга и удивления невольно привстала на мыски. Кроме Леопольда да Тимьяна я еще не видела настоящих оборотней!

— Ага, в логово. В темный лес и непременно к полнолунию, а чтобы они вышли навстречу, мы привяжем юную деву к столбу и поможем ее девственное тело телячьей кровью, — насмешливо, но все же не без доли злобы усмехнулся Тимьян.

— Нас этим не напугаешь, и не такие мы дебри лезли, — отвечаю, украдкой глядя на Арланда.

— Мы отправимся в дом, о котором в этом городе все знают, кроме приезжих… которыми вы и являетесь. Там я представлю тебя, — он посмотрел на Арланда, — главе, и мы вместе обсудим случившееся.

— А я? — спросила я.

— А ты посидишь в сторонке, пока взрослые дяди будут вести серьезные разговоры.

— Она с нами, — возразил Арланд, чем здорово порадовал мое самолюбие.

— Нет уж, тут я решаю, кто пойдет, а кто нет, — с непреклонным видом помотал головой Тимьян. — Девушке, если не сказать девочке, в подобные места нельзя соваться. К тому же, личико у нее больно… узнаваемое.

— Это можно легко исправить, — ответила я, вытаскивая из одного из карманов мантии золотистый охмаражский платок. — Я могу скрыть волосы и лицо, тогда меня никто не узнает.

— Косыночку повяжешь, косичку заплетешь? — усмехнулся Арланд.

Фыркнув, я скользнула в умывальную, где возле небольшого зеркала быстренько убрала волосы под мантию, челку кое-как закрепила выше лба, а платок намотала на манер мусульманских женщин, чтобы закрывал голову, лоб и все, что ниже глаз. Получилось жутко, в этом мире так никто не ходит, но впечатляюще и, что самое главное, так никто меня не узнает.