Леттс Трэйси
Шрифт:
ЧАРЛИ. Неужели?
МАЛЫШ ЧАРЛИ. Вырабатывает.
ИВИ. Точно.
МАЛЫШ ЧАРЛИ. Адреналин, и…и…
Джинн. Твое тело в момент страха реагирует химическим образом …
МАЛЫШ ЧАРЛИ. И кортизол…
Джинн. Особенно, когда ты испугался до смерти, у тебя испарина, сердце колотиться…
Малыш Чарли… О, да…
ЧАРЛИ. Ну, хорошо.
Джинн. Вы думаете, животные не испытывают страха смерти?
СТИВ. Конечно, испытывают.
Джинн. Поэтому, когда вы едите мясо животных, то вместе с мясом мы поглощаете этот, страх, который они почувствовали, когда их убивали.
ЧАРЛИ. Ооо.
СТИВ. Правда, правда, я работал на скотобойне и там весь этот страх витает прямо в воздухе.
ЧАРЛИ. Ты думаешь, я поглощал этот страх трижды в день на протяжении шестидесяти лет?
МЭТТИ ФЭЙ. Некоторые не признают никакой еды, если в ней нет мяса.
ЧАРЛИ. Я думаю, человеку нужно мясо, пока он растет, а потом…
МЕТТИ ФЭЙ. Если я делаю пасту или что-то такое, он всегда спрашивает "Ну, хорошо, все вкусно конечно, но где же мясо?"
ВИОЛЕТТА. "Где мясо?" Не так ли говорит старуха в рекламе по телевизору "Где же мясо?"
КАРЕН. "Говядина", "Где же говядина?"
Виолетта. (визжит) "Где мясо?", "Где мясо?", "Где мясо?"
(Все замерли, неловкая пауза.)
ЧАРЛИ. И служба была замечательная.
КАРЕН. Да, конечно.
СТИВ. Священник очень постарался.
Виолетта. (вытягивая свою руку, хлопает по воздуху) Эхххх! Я бы сказала…. (повторяет) Эхххх!
КАРЕН. На самом деле? Я думала, что…
БАРБАРА. Ну, настало время критики.
ВИОЛЕТТА. Надо было его хоронить в открытом гробу.
БАРБАРА. Это было невозможно, мама.
ВИОЛЕТТА. Ужасные похороны… Слишком много слов о поэзии, о колледже. Он ничего не написал после 65 года и совсем не любил учить. Никто не сказал о виски. Парень был алкоголиком первого класса. Никто не рассказал истории, когда он напился и произнес речь на юбилейном вечере в университете. Выпил целую бутылку рома и… опозорил себя! Вернулся к нашему столику с таким жалким видом…
БАРБАРА. Да, удивительно, почему никто этого не рассказал.
ВИОЛЕТТА. Его больше никуда не звали потом.
(Она хохочет)
СТИВ. Ты знаешь, я мало, что понимаю в поэзии, но думаю, что его стихи были замечательные. (Биллу) И Вы хорошо их прочитали.
БИЛЛ. Спасибо.
ВИОЛЕТТА. Кто Вы?
КАРЕН. Мама, это мой жених, Стив, я представляла его тебе в церкви.
СТИВ. Стив Хейдебрехт.
ВИОЛЕТТА. Хейде… что?
СТИВ. Хейдебрехт.
ВИОЛЕТТА. Хейде…бррр. Немец, ты немец.
СТИВ. Наполовину немец, наполовину — ирландец, я…
ВИОЛЕТТА. Это странно, Карен, привести ухажера на похороны отца. Я знаю, что стихи были хорошие, но это же не концерт…
БАРБАРА. Господи…
КАРЕН. Это не ухажер, это мой жених. У нас на Новый год свадьба.
МАЛЫШ ЧАРЛИ. Мама, этот картофель…
КАРЕН. На Майами, я надеюсь, ты приедешь.
ВИОЛЕТТА. Не уверена.
КАРЕН. Я…
ВИОЛЕТТА. Стив. Правильно? Стив?
СТИВ. Да, мама.
ВИОЛЕТТА. Ты был женат раньше?
КАРЕН. Мама.
СТИВ. Все нормально. Я был женат, мама.
ВИОЛЕТТА. Больше одного раза?
СТИВ. Три раза, на самом деле, три раза до этого…
ВИОЛЕТТА. У тебя, очевидно, богатый опыт.
СТИВ. (улыбаясь) Богатый, богатый.
Виолетта. (Мэтти Фей) Поглядите на него, завидный жених.
КАРЕН. Я хотела показать Стиву нашу струю крепость, а ее, оказывается, уже нет!
ИВИ. Ее разобрали уже много лет назад.
КАРЕН. Мне стало так грустно!
БИЛЛ. О чем вы?
КАРЕН. Наша крепость, мы играли там, когда были детьми в ковбоев и индейцев.
ИВИ. Папа говорил, что там завелись крысы.
ВИОЛЕТТА. Карен! Как тебе не стыдно!
КАРЕН. Что?
ВИОЛЕТТА. Разве ты не знаешь, что нельзя говорить "Ковбои и индейцы"? Вы играли в ковбоев и коренных американцев. Так, Барбара?
БАРБАРА. Что ты приняла?
ВИОЛЕТТА. Хммм?
БАРБАРА. Что ты приняла? Какие таблетки ты приняла?