В ванной комнате были стаканы в стерильной пластиковой обертке. Она принесла их, налила виски в каждый, подала мне один и встала у кровати, держа свой и глядя на меня.

— Что это было — решили покончить с собой вдвоем? — спросила она.

— Ты ведь не видела на ней ни царапины, верно? — спросил я.

— Я не особо ее рассматривала.

— Сказать тебе правду — я тоже.

Она подняла брови на неимоверную высоту.

— Она тебя заставила, да? Под угрозой ножа, будучи крупнее, сильнее и агрессивнее, чем ты, она заставила тебя раздеть ее и уложить в постель.

— Это правда, — кивнул я. — Ты появилась как раз вовремя, чтобы предотвратить ужасное изнасилование.

— Как получилось, что она оставила тебя в трусах?

— Именно на этом я и провел черту.

Она сделала медленный небольшой круг по комнате.

— О, Боже, — сказала она. — Сначала мать, потом дочь. Раз начав, ты всегда доводишь дело до конца, не так ли?

— Откуда ты узнала, чья она дочь?

Она поморгала и посмотрела на свой стакан.

— Сильное фамильное сходство. По всем параметрам.

— Очень здорово подмечено, — сказал я.

Спустя некоторое время я спросил:

— Что привело тебя сюда ко мне в этот час, так внезапно?

— А разве ты хочешь это знать?

— Умный ответ.

Мы целеустремленно шли к тому, чтобы завязать хорошую перепалку с грязными взаимными обвинениями, а я очень этого не хотел.

— Я не собираюсь опускаться до мелочных выяснений и намерен все объяснить, хочешь ты этого или нет, — сказал я.

Дженни достала из сумочки какие-то штучки, села в кресло и принялась делать маникюр.

— Слушаю, — сказала она.

Я стал рассказывать ей в деталях, начиная с момента, когда я позвонил ей, затем о позавчерашних событиях на пляже. Когда я дошел до Мигеля, дона Луиса и грузовика, она начала смотреть на меня странно, и вдруг мне все это стало казаться немыслимо смехотворным. Я решил опустить всю непонятную чепуху насчет ранчо и прочее. Тем не менее нужно было объяснить визит Бонни.

— Ты меня слушаешь? — спросил я.

— Я еще здесь, в комнате, — буркнула она. — Нет необходимости кричать.

— Я не кричал.

— Ладно, не начинай.

Я постарался овладеть собой.

— Я находился в довольно любопытной ситуации, — сказал я.

— Могу понять, — сказала она. — Подтвержденное свидетельствами изнасилование…

— Опять ты!

— Не кричи!

— Господи, если бы мне пришлось снова…

— Что бы было?

— Ничего, дорогая.

Она закончила маникюр, убрала свои штучки и встала. Она проделала обычный женский ритуал, который всегда сопровождает их приготовления к тому, чтобы своим появлением осчастливить окружающий мир. Огладила платье, проводя руками по своим приятной формы бедрам. Взбила волосы. Наклонившись, поочередно подняла ноги и разгладила чулки от лодыжек вверх; у нее были чудесные тонкие лодыжки. Наблюдая за ней, я начал испытывать знакомое приятно щекочущее ощущение.

— Ну что же, — сказал я. — Думаю, мы можем спокойно отправляться домой. Дело закончено.

Она взяла сумочку и пошла к двери.

— Приятного путешествия.

Она вышла. Я начал вставать с кровати, когда она снова вошла. Сумочка была открыта.

— Я почти забыла, — сказала она, — зачем приехала.

Она вынула руку из сумки и что-то бросила мне.

Это были деньги. Пять хрустящих новых стодолларовых банкнот.

— Это послала блондинка, — сказала она. — Она освобождает тебя от дальнейшей ответственности.

Она снова вышла, а я уставился на деньги, валявшиеся на постели. Затем я собрал их и положил на тумбочку. Дверь отворилась, и опять появилась Дженни.

— Что ты имел в виду, сказав, что дело закончено? — спросила она.

— Бонни Данди, — сказал я. — Дело было в ней. Я пытался удержать ее здесь, пока не смогу найти способ отправить домой…

Дженни открыла рот.

— Бонни Данди! Ты хочешь сказать, что это ее имя?

— Да. Понимаешь, она…

Дженни захохотала.

— Бонни Данди? — повторила она, заходясь от смеха. — О нет!

Она хохотала на пределе своих великолепных легких. Она снова вышла за дверь, и я слышал, как она смеялась, не переставая, пока спускалась вниз. Больше она не возвращалась.

Я принял душ, оделся и пропустил пару стаканчиков. Побродил по комнате, решая, ехать мне домой или несколько дней поболтаться в Тихуане и потратить деньги Кэрол, выжидая, пока Дженни не придет в себя. Положил деньги в карман шортов, налил себе еще и сел со стаканом на кровать.

Я тоскливо глядел в окно на блеклую утром в понедельник улицу, и внезапно у меня появилось ощущение, что я опять переживаю уже пережитое; словно время сбилось назад, как игла на заезженной пластинке. Все было четким, ясным и узнаваемым, как мое лицо в зеркале. Я смотрел на «Бомба Клаб» на противоположной стороне улицы, а перед ним был припаркован небесно-голубой «ягуар».