Вильгельм определяет Дао, как "концепцию, находящуюся на самом острие чувственного восприятия". Там "противопол­ожности уравновешиваются в неразличенность, но они по-прежнему потенциально существуют. Вильгельм продолжает: "Это зерна чего-то, что соответствует, во-первых, видимому, то есть чему-то, обладающему природой образа; во-вторых, слышимому, то есть чему-то, что обладает природой слова; в-третьих, протянувшемуся в пространстве, то есть облада­ющему формой. Но эти три вещи четко не определены, они являются не-пространственным и не-временным единством, они не имеют ни верха, ни низа, ни переда, ни зада". Как сказано в "Дао Де Цзин":

 Вильгельм полагает, что реальность является концептуаль­но познаваемой потому, что (с точки зрения китайцев) во всех вещах содержится скрытая "рациональность" [91] . Эта идея лежит в основе "смыслового совпадения": оно возможно, потому что обе стороны обладают одинаковым смыслом. Когда преобладает смысл, возникает порядок:

 Чжуан-цзы (современник Платона) говорит о психологи­ческих посылках, лежащих в основе идеи Дао: "Состояние, в котором эго и не-эго больше не противостоят друг другу, является осью Дао" [92] . Почти что критикой нашего научного взгляда на мир звучат его слова о том, что "Дао скрывается в тумане, когда ты сосредотачиваешь свое внимание только на малых фрагментах бытия" [93] , или что "Ограничения не заложены изначально в смысле жизни. Первоначально слова не имели фиксированного смысла. Различия возникают только тогда, когда на вещи смотрят субъективно" [94] . Чжуан-цзы говорит, что древние мудрецы "в качестве исходной точки брали то состо­яние, когда существование вещей еще не началось. Это действительно является тем пределом, за который тебе не шагнуть. Следующая стадия - вещи существуют, но их разде­ление еще не началось. Потом вещи разделяются, но еще не существуют "да" и "нет". Когда появились "да" и "нет", Дао скрылся в тумане. Когда Дао скрылся в тумане, наступило время однобоких суждений" [95] . "То, что ты слышишь ушами, дальше уха не идет; разум не должен стремиться к отдельному существованию, тогда душа сможет опустошиться и впитает в себя весь мир. Ее пустота будет заполнена Дао". Чжуан-цзы говорит, что если тебя посещает просветление, то "ты исполь­зуешь свое внутреннее зрение, свой внутренний слух, чтобы проникнуть в сердце вещей и тебе не нужно никакое знание, даваемое разумом" [96] . Здесь речь явно идет об абсолютном знании бессознательного и о присутствии в микрокосме макрокосмических событий.

 Эта даоистская точка зрения типична для китайского образа мышления. Она предполагает по возможности мышление ка­тегориями целостности, на что обратил внимание и Марсель Гране [97] , большой авторитет в области китайской психологии. Эта особенность проявляется в обычном разговоре с китай­цами: на то, что нам представляется абсолютно прямым и точным вопросом на незначительную тему, китайский мысли­тель дает неожиданно пространный ответ. То есть мы у него попросили травинку, а он нам дал целый луг. Для нас детали имеют значение сами по себе; для восточного ума они всегда просто дополняют целостную картину. Для донаучной психо­логии первобытных народов, да и для донаучной психологии нашего средневековья (которая и не собирается умирать!) эта целостность содержит в себе вещи, которые на первый взгляд связаны друг с другом только "случайно", в результате совпа­дения, содержание которого также представляется случайным. Вот здесь на сцену выходят теория соответствия [98] , которую выдвинули философы-естественники Средневековья, и, особен­но, классическая идея родства всех вещей. [99] Гиппократ говорит:

"Есть один общий поток, одно общее дыхание, все вещи пребывают в гармонии. Весь организм в целом и каждая из его частей совместно трудятся во имя достижения одной цели... великий принцип простирается до самой отдаленной части и из самой отдаленной части все возвращается к великому принципу, к одной природе, бытию и не-бытию". [100]

Универсальный принцип находится даже в мельчайшей частице, которая, стало быть, соответствует целому.

 В этой связи стоит привести интересную идею Филона (25-й год до н. э.
– 42-й год н. э.):

 Здесь великий принцип [102] или начало, небо, введен в микро­косм-человека, в котором отражена подобная звездам природа и который, стало быть, будучи мельчайшей частицей и концом Творения, содержит в себе целое.

 По мнению Теофраста (371 - 288 гг. до н. э.) сверхчувст­венное и чувственное соединены узами общности. Эта связь не может быть математикой, поэтому, скорее всего, она является Богом. [103] И у Плотина индивидуальные души, рожденные одной Мировой Душой, связаны друг с другом симпатией или антипатией, вне зависимости от расстояния. [104] Те же взгляды находим и у Пико делла Мирандола: