Мэдди пожала мальчику руку.

– Рада с тобой познакомиться, Трэвис.

– Ага… Я тоже…

– Спасибо, что напомнили про мышеловки, – продолжала Мэдди. – Буду иметь в виду – на тот случай, если все же решусь на отсечение голов.

Трэвис расплылся в широкой улыбке, обнаруживая отсутствие переднего зуба.

– Прошлым летом я убил прорву мышей, – заявил он. – Так что обращайтесь, если захотите.

Майк взглянул на племянника. Он не мог сказать наверняка, но ему показалось, что семилетний малыш даже стал чуть пошире, раздувшись от гордости.

– Лучший способ избавиться от мышей, – сказал он, не давая Трэвису завраться еще сильнее, – это завести кошку.

Мэдди со вздохом покачала головой:

– Нет-нет, я и кошки несовместимы.

Его взгляд скользнул по ее губам, и Майк снова подумал о том, что уже давно не целовал таких замечательных губ.

– Уж лучше буду терпеть отрубленные головы у себя на кухне или вонь разлагающихся трупов, – добавила Мэдди.

Она толковала про отрубленные головы и смердящие трупы, а Майк тем временем заводился все сильнее – прямо здесь, в супермаркете хозяйственных товаров «Хэнди Мэн», как будто ему снова было шестнадцать, как будто он совсем не умел держать себя в руках. Но у него ведь бывали красивые женщины, и он давно уже не ребенок… Так что же с ним сейчас происходило?

– Нам предстоят сантехнические работы, – пробормотал Майк, отступая на шаг. – Желаю удачно расправиться с мышами.

– Увидимся, мальчики.

Шагая следом за дядей, Трэвис шепотом сообщил:

– А она милашка… Мне нравится цвет ее волос.

Усмехнувшись, Майк подумал: «Парню всего семь, но он – настоящий Хеннесси».

Пятое сентября, 1976 год

«Дэн сказал, что бросит ради меня жену! Говорил, что с мая спит на тахте. Я только что узнала, что она забеременела в июне. Меня провели, меня обманули! Когда же настанет моя очередь быть счастливой? Единственный человек, который меня любит, – это моя малышка, моя девочка. Сейчас ей три, и она каждый день говорит, что любит меня. Она заслуживает лучшей участи.

Почему Иисус не найдет для нас местечко получше?»

Мэдди закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Читая дневники, она обнаружила, что мать питала склонность не только к восклицательным знакам, но и к чужим мужьям. В двадцать четыре года у нее их было уже трое, если считать Лока Хеннесси. И каждый клялся оставить жену ради нее. Но в конце концов они ее «провели и обманули»!

Мэдди швырнула дневник на стол и закинула руки за голову. Помимо чужих мужей, Элис встречалась также и с неженатыми парнями. Но все они оказались мошенниками и обманщиками – бросали ее ради других женщин. Все, кроме Лока. Однако Мэдди не сомневалась: окажись их связь более продолжительной, Лок тоже оказался бы мошенником, как и другие. Мама выбирала только таких, женатых ли, свободных, – но лишь тех мужчин, которые оставляли ее с разбитым сердцем.

В открытые окна задувал легкий ветерок и доносился шум барбекю, который устраивали соседи. Было Четвертое июля, и Трули праздновал вовсю. На домах развевались красно-бело-синие флаги, а утром на Мэйн-стрит прошел парад. В местной газете Мэдди прочла, что в «Шоу-парке» запланировано праздничное мероприятие и будет «впечатляющее зрелище» фейерверков, когда совсем стемнеет.

Она встала и направилась в ванную. Положа руку на сердце – чего «впечатляющего» ждать от маленького городка? Ведь даже в Бойсе, столице штата, и то не дождешься приличного представления.

Она вставила пробку в сливное отверстие глубокой ванны и пустила воду. Соседский смех слышался и здесь – проникал через маленькое окошко над туалетом. Сегодня днем Луи и Лайза Аллегрецца приходили к ней, чтобы пригласить на барбекю. Но Мэдди не очень удавались вежливые разговоры с людьми, которых она не знала, – даже в тех случаях, когда она была в форме. Увы, но в последнее время она была далеко не в лучшей форме…

Обнаружение дневников стало для нее и благословением, и проклятием. В дневниках нашлись ответы на некоторые крайне важные для Мэдди вопросы. Ответы, которые большинству людей известны с самого рождения. Она узнала, что ее отец был из Мадрида и что мать забеременела ею в то лето, когда окончила школу. Отец Мэдди навещал тогда своих родных в Штатах, и обоих настигла безумная «страсть». Когда лето подошло к концу, Алехандро вернулся в Испанию. Элис написала ему несколько писем, чтобы рассказать о своей беременности, но ответа так и не получила. Очевидно, «страсть» была односторонней.

Раздевшись, Мэдди приподняла волосы и заколола большой заколкой на самой макушке. Она давно смирилась с мыслью, что никогда не узнает своего отца, никогда не увидит его лица и не услышит его голос. И он никогда не научит ее кататься на велосипеде или водить машину…

Но теперь, обнаружив дневники, она часто думала: «Жив ли еще Алехандро? Что он подумал бы сейчас обо мне?» Однако ей все равно этого не узнать.

Мэдди подставила под струю воды флакон пены с ароматом немецкого шоколадного торта и взяла тюбик шоколадного скраба для тела. Ей, может быть, безразлично, что трусики у нее не сочетались с лифчиком, и туфли ее не очень-то интересовали, но вот всякие штуки для ванны – это она любила. Ароматное мыло и лосьоны были ее страстью. Дайте ей кремовый скраб на каждый день и масло для тела, – а уж без дизайнерских нарядов она обойдется.

Обнаженная, Мэдди шагнула в ванну и села в теплую благоуханную воду. Вздохнула от удовольствия, погружаясь в пену. Откинув голову на прохладный фарфор, закрыла глаза. У нее была коллекция всех мыслимых ароматов – от розы до яблока, от кофе эспрессо до шоколадного торта. Много лет назад она заключила мир с самой собой, вернее – научилась жить в ладу с той особой, которая обитала в ее теле и обожала чувственные наслаждения.

В ее жизни бывали времена, когда она с жадностью хватала все, что приносило ей удовольствие. Мужчины, десерты и дорогие косметические средства находились в верхних строчках ее списка. В результате у нее образовался весьма узкий взгляд на мужчин и весьма широкий зад. Мягкий и гладкий, но тем не менее слишком уж объемный. В детстве Мэдди отличалась избыточным весом, и ужасная перспектива снова таскать за собой эту непомерную тяжесть заставила ее изменить образ жизни. Осознание того, что перемены необходимы, пришло утром, в день ее рождения, когда она проснулась с расстройством пищеварения после чизкейка и с парнем по имени Дерек. Чизкейк оказался посредственным, а Дерек – и вовсе абсолютным разочарованием.