Шрифт:
– Это хорошо, – кивнула Мэг и посмотрела на стеклянную дверь. – Ваш котик просится домой.
– Он не мой. Наверное, бездомный. – Мэдди покачала головой и откинулась на спинку стула. – Вам не нужен котенок?
– Нет. Я не очень люблю животных в доме. Правда, я обещала сыну, что куплю собаку, если он будет целый месяц хорошо себя вести. – Мэг коротко рассмеялась. – Не думаю, что в ближайшем будущем мне придется выполнить обещание.
Когда Мэг смеялась, в ней проступало сходство с Майком.
– Я тоже не любитель живности, – призналась Мэдди и подумала: «Неужели Мэг так и будет болтать о животных, вместо того чтобы поговорить о ее родителях?» – От них слишком много беспокойства.
– Ох, дело не в этом. Я не завожу животных потому, что они умирают.
По мнению Мэдди, это было единственное, что могло нравиться в кошках.
– Когда мы с Майком были детьми, у нас был пудель по кличке Принцесса. В основном это была собачка Майка.
У Майка был пудель? Да еще по кличке Принцесса?
– Это он ее так назвал?
– Да. И она умерла, когда ему было тринадцать. Лишь однажды я видела, что он плакал, – когда хоронил эту собаку. А ведь даже на похоронах родителей держался как мужчина. – Мэг покачала головой. – Я видела смерть слишком многих людей… Не хочу привязываться к животному, которое потом умрет у меня на руках. Многие этого не поймут. Но я чувствую именно так.
– Я вас понимаю.
Мэдди действительно ее понимала. По крайней мере, сейчас.
– Наверное, вы удивлены, что я заехала к вам вместо того, чтобы дождаться, когда вы сами со мной свяжетесь.
– Полагаю, вы очень хотите поговорить о своих родителях и о том, что случилось в тот августовский вечер, – заметила Мэдди.
Мэг кивнула и заправила за уши пряди волос.
– Не знаю, почему вы хотите писать о том, что тогда случилось, но вам виднее. Поэтому думаю, что вам лучше услышать все от членов нашей семьи. Но Майк с вами говорить не будет. Остаюсь я.
– Не возражаете, если я запишу нашу беседу на диктофон?
Мэг долго не отвечала, и Мэдди уже решила, что получит отказ. Но тут гостья наконец ответила:
– Думаю, что это возможно. Но если я вдруг почувствую себя неловко…
– Да-да, конечно, – перебила она Мэг, затем встала и подошла к письменному столу. Вставила чистую кассету в крошечный диктофон, затем взяла блокнот и ручку. – Не нужно рассказывать то, чего вам не захочется, – добавила она, хотя ее работа как раз в том и состояла, чтобы заставить собеседников выговориться до конца.
Держа диктофон прямо перед собой, Мэдди назвала имя Мэг и дату, затем поставила аппарат на край журнального столика. Взглянув на диктофон, Мэг спросила:
– С чего мне начать?
– Почему бы не начать с того, что вы помните о своих родителях? – Мэдди поудобнее устроилась на своем стуле, сложив руки на коленях. – Расскажите для начала то, что вы помните о хороших временах. – После того как Мэг закончит вспоминать хорошее, они перейдут к плохому.
– Уверена, вы слышали о том, что мои родители ссорились.
– Да, конечно.
– Они не все время ссорились. Только тогда… – Мэг помолчала, разглядывая свою юбку. – Моя бабушка часто говорила, что они были страстными натурами. Что они любили и ссорились с большей страстью, чем обыкновенные люди.
– Вы в это верите?
Мэг тяжело вздохнула и пробормотала:
– Я знаю только одно: мой отец был… сама жизнь. Он всегда был счастлив. Всегда напевал какую-нибудь песенку, и все его любили, потому что он мог очаровать кого угодно. – Мэг подняла голову, и ее зеленые глаза посмотрели прямо в глаза Мэдди. – А мама почти всегда находилась дома, со мной и с Майком.
– Ваша мама была счастлива?
– Она… Иногда она грустила. Но это не значит, что она была плохой матерью! – воскликнула Мэг и стала рассказывать о чудесных пикниках и днях рождения. Она говорила о семейных праздниках и о том, как Роуз читала детям сказки на ночь – не семья, а огромная открытка от «Холлмарк», картинка абсолютного счастья.
Мэдди молча выслушивала прянично-конфетные истории уже минут тридцать. Наконец, не выдержав, спросила:
– Что происходило, когда ваша мама грустила?
Мэг выпрямилась и скрестила руки на груди.
– Ну, не секрет, что бывали и срывы. Не сомневаюсь, шериф Поттер доложил вам о том случае, когда мама сожгла папину одежду.
– Гм… – На самом деле об этом шериф даже не заикался.
– Мама следила за костром. Не хотела, чтобы соседи вызвали пожарную бригаду.
– Соседи наверняка волновались, потому что кругом лес. Ведь хватило бы искры, чтобы все кругом загорелось.