Майк шагнул под душ, и теплая вода окатила его с головы до ног. Если его отец собирался оставить семью ради Элис Джонс, значит, он действительно влюбился в ту женщину. Теперь и ему, Майку, стало это понятно. Ведь он полюбил Мэдди Джонс, хотя очень не хотел это признавать. И вспомнилось, как Мэдди открыла ему дверь вчера вечером. Тогда она стояла перед ним с котенком на руках, и в его сердце словно зажглось жаркое солнце. В тот момент он кое-что понял. Понял, что испытывает мужчина, который любит женщину. Понял это каждой клеточкой своего тела. А потом он отнес Мэдди в постель и понял, что значит заниматься с женщиной не сексом, а любовью! Это было потрясающее открытие.

Увы, потом она… словно вырвала сердце из его груди.

Майк откинул назад голову и закрыл глаза. В своей жизни он видел и делал немало такого, о чем впоследствии жалел. Испытывал душераздирающую боль, когда видел смерть солдат-сослуживцев. Но это не шло ни в какое сравнение с той болью, которую принесла ему любовь к Мэдди.

Оставалось только одно – то, что он в душе сказал ей перед уходом. Да, именно это он и сделает. Забудет Мэдди Джонс.

Мэг открыла входную дверь и взглянула в спокойные голубые глаза Стива Касла. Она успела принять душ, и он приехал как раз в тот момент, когда она закончила сушить волосы.

– Я не знала, кому еще могу позвонить, – сказала она, смутившись.

– Я рад, что вы позвонили мне.

Стив шагнул через порог и пошел следом за Мэг на кухню. На нем были синие джинсы и футболка с изображением рога изобилия и надписью на груди: «Все ненавидят вегетарианцев». За чашкой свежесваренного кофе Мэг поведала Стиву о том, что услышала от Майка.

– Скоро весь город узнает, и я ума не приложу, что мне делать.

Стив обхватил чашку своей громадной ручищей и поднес к губам.

– Похоже, вам ничего другого и не остается, кроме как держать голову повыше, – сказал он, отхлебнув кофе.

– Как я смогу? – В последний раз, когда она говорила со Стивом о Мэдди Дюпре-Джонс, он дал очень дельный совет, и ей тогда стало легче. – Ведь все в городе станут болтать про то, что сделала моя мать, да обсуждать романы моего отца.

– Да, вероятно. Но это не ваша вина.

Мэг встала и пошла к кофейнику.

– Я знаю. Но люди же все равно не оставят меня в покое. – Она взяла кофейник и снова наполнила чашки – налила Стиву и себе.

– Верно. Не оставят. Но вы просто говорите себе: «Я не сделала ничего дурного».

Мэг вернула кофейник на место и со вздохом проговорила:

– Я-то могу сказать это себе. Но легче мне не станет.

Стив поднялся из-за стола.

– Станет, если вы в это поверите.

– Вы не понимаете… Это ведь так унизительно.

– О-о, я прошел через унижение. Когда я вернулся из Ирака, моя жена была беременна, и все знали, что ребенок не мой. – Стив подошел к Мэг; его хромота была едва заметна. – Мне пришлось пережить не только потерю ноги и жены. Пришлось пережить и то, что она изменила мне с моим армейским другом.

– О господи… Мне очень жаль, Стив.

– Не стоит сожалеть. На некоторое время моя жизнь превратилась в ад, но сейчас все наладилось. Иногда приходится попробовать на вкус дерьмо, чтобы понять, что такое сахар.

«Интересно, – подумала Мэг, – это что, одна из армейских поговорок?»

Стив взял ее за руку.

– Но вкуса сахара не понять, пока не избавишься от всей накопившейся мерзости. – Большим пальцем он погладил запястье Мэг, и по ее рукам пробежали легкие мурашки. – То, что сделали ваши родители, никакого отношения к вам не имеет. Вы были маленькой девочкой. И если моя жена трахалась с моим приятелем, то при чем здесь я? Пусть она была несчастна из-за того, что меня не было рядом, но ведь имелись другие, достойные способы унять тоску. Точно так же и с вашей матерью. Если ваша мама была несчастна из-за измен мужа, – могла бы найти другие способы решить проблему. Я не виноват в том, что сделала моя жена. И вы не виноваты в том, что совершила ваша мама. Не знаю, как вы, Мэг, но лично я не собираюсь посвятить остаток дней воздаянию за идиотские ошибки, которые совершил кто-то другой.

– И я не хочу.

Стив стиснул ее руку и тихо сказал:

– Тогда забудьте. – Он привлек Мэг к себе и обнял. – Одно я знаю наверняка: вы не можете контролировать то, что говорят и делают другие.

– Вы говорите в точности как Майк. Он считает, что я не могу преодолеть прошлое, потому что живу этим прошлым. – Она положила голову на могучее плечо Стива.

– Может быть, вам нужно впустить в свою жизнь что-то новое, чтобы отвлечься от прошлого.

Когда Мэг была замужем за отцом Трэвиса, прошлое не тревожило ее так, как сейчас.

– Может быть, вам нужен кто-то.

– У меня есть Трэвис.

– Помимо вашего сына. – Наклонившись, он снова заговорил – заговорил, едва ли не касаясь ее губ. – Мэг, вы красивая женщина. Вам нужен мужчина.

Мэг открыла рот, чтобы ответить, но не могла сообразить, что же именно сказать. Прошло слишком много времени с тех пор, как мужчина говорил ей, что она – красивая. Слишком много времени прошло с тех пор, как она целовала кого-нибудь, кроме сына. Тут губы их соприкоснулись, и Стив ее поцеловал. Это был нежный и теплый поцелуй, и казалось, он будет длиться вечно на ее залитой солнечными лучами кухне. А когда он все-таки закончился, Стив взял ее лицо в свои шершавые ладони и сказал: