– Ладно. И когда выступаем?
– Виктория допила чай и поставила чашку на блюдце, кладя ложку рядом на скатерть.

– Через час. Машину поведу я.
– сказал Андриан Николаевич.

– Ты что, дал отставку обоим Владимирам? Самоуправством занимаешься в гараже особого назначения?

– Нисколько. Просто они тоже должны иметь право отдохнуть. Не надо всё время ездить на официальных машинах, Викта.
– ответил Андриан Николаевич.

– Согласна. Уговорили. И ты, Ульяна, хороша - не могла составить со мной конкуренцию мужчинам.
– улыбнулась Виктория.
– тогда мне надо и одеться соответствующим образом. Ведь всё же август.

– Открытая одежда и накидка. Вполне нормально.
– сказал Борис.
– Ну и конечно знак президентского достоинства. И знак вооружённых сил обязательно, мам. Ты же у нас госпожа полковник спецназа! Что ни говори, звучит.

– Ладно.
– Виктория с Ульяной выскользнули из кухни. Мужчины вымыли посуду и прибрали стол.

Через несколько минут стремительный джип вырвался из загородной резиденции "Трудовая" и, набирая скорость, помчался по направлению к Жуковскому. В сидевшей рядом с мужем загорелой женщине в лёгкой панаме и в блузке, открывавшей сильные плечи, обрисовывавшей развитую высокую грудь было трудно узнать президента России. Обычные номера, обычный автоответчик, обычный курсопрокладчик. Знак президентского достоинства, как и знак вооружённых сил России были до времени скрыты клапаном блузки. Борис, сидевший с Ульяной позади, открыто и свободно любовался мамой.

В Жуковском Знаменская и Орлов оставили джип на обычной стоянке и в числе других посетителей прошли на огромное поле. Они с интересом смотрели обширную программу авиационного праздника, с небольшими перерывами продолжавшуюся четыре с половиной часа. Сидя прямо на густой и высокой траве, в окружении россиян и иностранцев, Знаменская, Орлов и их дети были неотличимы от многих гостей праздника.

А посмотреть на этом празднестве было на что. Здесь были и юркие стреловидные истребители воздушно-космического применения, и среднеразмерные штурмовики, способные обходиться без наземного и космического наведения и выполнять задачи в полном одиночестве в тысячах километрах от ближайшей базы, и огромные тяжёлые стремительные летающие крепости, способные в одиночку делать то, на что раньше требовалась мощь целых воздушных флотов.

Праздник подходил к середине. С поля за какую-то минуту стартовали сотни огромных кораблей вертикального взлета, оружие которых было настолько разнообразно и убийственно, что многие страны мира не могли ему противопоставить ничего существенного ещё на протяжении ста пятидесяти лет.

Выполнив серию фигур высшего пилотажа, самолеты разошлись в стороны, образовав рамку, в центре которой появился серебристо-белый силуэт неведомого корабля. Знаменская услышала, как защёлкали с разных сторон цифровые фотоаппараты и увидела, как люди пытаются найти в объёмных банках памяти карманных ридеров что-либо соответствующее этому нараставшему на глазах силуэту. Но соответствия, даже близкого, не было.

– Восьмипалубник!
– раздался справа возглас молодой женщины. Орлов видел, как люди поднимаются с травы, как сотни биноклей обшаривают приближающийся корабль.

– Названия нет. Опознавательных знаков нет.
– констатировал припавший на одно колено пацан лет двенадцати, не спуская с приближающегося корабля линз большого морского бинокля.

Корабль между тем почти бесшумно приближался. Его громада снижалась, целясь точно в центр поля. Только когда корабль невиданной формы и циклопических размеров замер над центром огромного лётного поля, зрители обратили внимание, что слева по краю поля выстроились чёткие "коробки" подразделений сухопутных войск России, а справа - военно-воздушных и космических сил.

– Он сейчас сядет.
– выдохнул пацан, опуская бесполезный уже бинокль.
– Какая громадина...

Едва гигант коснулся опорами плит поля, грянул артиллерийский салют из трёх сотен орудий. Над полем расцвели мириады ракет, образовавших в вышине голубого неба разноцветный герб России.

– Трап.
– отметил ещё один мальчишка, едва успевавший нажимать на сенсор спуска своего цифрового фотоаппарата.
– Надо было видеокамеру брать, а я...

Действительно, корабль спускал на поле широченный трап. Едва аппарель коснулась плит, по её бокам выстроились гвардейцы спецвойск России, а из чрева корабля стали выходить все новые и новые офицеры и солдаты.

– Они ведут "коридор" к нам!
– констатировал третий мальчишка, лихорадочно перезаряжая диск высокой плотности записи в своём фотоаппарате.
– Интересно, почему именно сюда?

Коридор, образуемый все новыми и новыми воинами, дотянулся до кромки поля и упёрся остриём в тот сектор, в котором сидела президент с семьей.

– Экипаж выходит. Впереди командир.
– выдохнул тот мальчишка, который пожалел о том, что не взял видеокамеру.
– Боже, на них же форма космофлота России, но какая-то новая. У меня в ридере такой точно нет.
– он всунул ещё один диск и нажал сенсор непрерывной записи с интервалом в секунду.
– Они идут сюда, но к кому?
– Он оглянулся, обшаривая взглядом близстоящих людей и замер, увидев Знаменскую, прижавшую к себе Ульяну.
– Президент?

Его возглас о президенте был услышан. Знаменская встала, выпрямилась, сняла панаму и её чёрные волосы разметались по плечам. Праздной отдыхающей больше не было. Среди людей своего народа стояла настоящая императрица - сильная, быстрая и строгая.

– Президент здесь!
– послышались изумленные возгласы. Вокруг Знаменской мгновенно образовалось свободное пространство, в которое уже вступил командир корабля, сопровождаемый двумя офицерами рангом пониже.

– Госпожа президент России. Экипаж крейсера приглашает вас на борт.
– козырнув, доложил старший офицер.