– Ну, чего надо?

Я опешила от такой перемены в настроении хозяйки. Вроде бы я еще ничего неприятного и сказать не успела, а она уже на дыбки встает. Может, сообразила, какая Татьяна к ней пришла. Наверняка Захаров называл мое имя, когда встречу назначал. Иначе с чего бы ей начинать грубить, не выяснив, кто я. Ничего, сейчас ей не до грубости станет.

– Полагаю, вежливость не входит в список ваших достоинств? – едко заметила я, присаживаясь на стул.

– А я в своем доме. Тут мне вежливость ни к чему. Сама пришла, я тебя на аркане не тянула. А пришла, так терпи, – заявила Валька. – Чего приперлась, спрашиваю? Думаешь, я поверила, что тебя Егорыч прислал? У нас здесь все проходимцы его именем прикрываются. Дед-то безобидный, но болтун страшенный. Как нового человека во дворе заприметит, тут же к нему с разговорами пристанет. Вот вы и взяли моду, чуть что, «нас Егорыч прислал»! Хоть бы чего пооригинальней придумала.

– Могу и пооригинальней, – невозмутимо ответила я. – Привет вам от Захарова.

Мои слова повергли Вальку в ступор. Руки с груди слетели, как прошлогодние листья от порыва ветра. Кожа лица приобрела землистый оттенок. Зрачки расширились от ужаса, охватившего женщину. «Как бы она не померла. В лице ни кровинки. И как с такими слабыми нервами ее угораздило во всю эту историю вляпаться?» – подумала я.

– Водички налить? – спросила я, обеспокоенная ее молчанием.

– Обойдусь. Себе налей, – беря себя в руки, огрызнулась Валька.

– Чего ж вы так переполошились? Или неприятно от бывшего одноклассника привет получить? – видя, что Валька ожила, продолжила я. – А вот он вас прекрасно помнит! И даже приветы передавать не забывает.

– Не пойму, о чем вы? – забыв о том, что минуту назад «тыкала» мне, пожала плечами Валька. – Не было у меня никогда одноклассника с такой фамилией. Адресом ошиблись.

– Да нет. Адресок у меня точный. И записная книжка, в которой этот самый адресок хранится, самая что ни на есть надежная. «Ванек» называется, – доверительно сообщила я.

Валька снова побелела, но на этот раз старалась вида не подавать, насколько ей страшно.

– Интересное название для записной книжки, – попыталась пошутить она.

– Ага. А сама книжка еще интереснее. Живая, говорящая. Даже ходить умеет. Я ее в соседнем интернет-кафе отыскала. Да вы с ней наверняка сталкивались, – продолжила я.

– Делать мне больше нечего, как только по кафешкам таскаться, – фыркнула Валька.

– Вот и я думаю, чего ради взрослой женщине две недели подряд в интернет-кафе просиживать?

– Слушайте, шли бы вы восвояси! Мне на работу собираться надо, – попыталась выпроводить меня Валька.

– А может быть, у вас встреча назначена? С Владом, например. Или он вас больше не посещает? Денежки получил, с вами расплатился, и все, конец знакомству?

– Еще и Влад какой-то! Отстанете вы от меня со своими мужиками? У меня, между прочим, муж законный имеется. Вон, в соседней комнате спит, – объявила Валька.

– Вы же сказали, что в комнату нельзя, так как там не прибрано. Или соврали по привычке? – притворно удивилась я.

– Не соврала. Пьяный он валяется, потому и не прибрано. Куда я, по-вашему, его уберу? В кладовку? – меняя тон, ответила Валька. – Чего вам от меня нужно?

– Признания, Валентина, признания, – ответила я.

– Никакого признания не будет. Даже не мечтайте. Не знаю, чего вы там себе навыдумывали, только я под вашими фантазиями подписываться не собираюсь! – повысила голос Валька. – Вы вообще кто такая?

– Думаю, вы давно догадались, кто я. Скажете, Захаров не называл вам моего имени? И Влад про меня ничего не говорил? Ну, нет так нет. Можете считать, что я – ваша совесть, – предложила я. – И признание я от вас получу, хотите вы этого или не хотите. А чтобы подстегнуть вашу словоохотливость, перечислю-ка я вам, пожалуй, номера статей, по которым вы под суд пойдете. И сроки, предусмотренные законом за ваши злодеяния, озвучу. Начну с последней. Ее доказать – проще простого. Женщина попалась неравнодушная к беззакониям. Свидетельницей вашего вероломства была. И патрульному доложила, как вы Захарова под машину толкнули, и мне историю повторить не поленилась. Вы надеялись, что Захаров умрет, и никто о вас не узнает. А он выжил. Через три дня на ноги встанет. Так что убийца из вас никудышный вышел. Впрочем, как и посредник в чужих махинациях. Вон как Ванек вас быстро просчитал и даже адрес ваш вычислил.

С каждым сказанным мной словом Валька сникала все больше и больше. С последними словами она сползла на пол и зарыдала. Всхлипывания перемежались отрывистыми фразами.

– Я не хотела, чтобы все так обернулось. Это все он виноват. Денег, говорит, за пустячную работу получишь столько, что не только на ремонт хватит. А ремонт твой алкаш не пропьет. Поживешь хоть, как человек, в чистых стенах. И откуда только про мужа узнал? Наверняка Егорыч напел или в театре кто. Да ведь там и криминала никакого не было. Он просто свое вернуть хотел! Вот я и согласилась помочь. Что тут такого?

– С каких это пор интеллектуальный труд одного человека стал у нас собственностью другого? Не поясните, что именно Влад «своим» называл? – недоумевая, спросила я.

– Да как же? Ведь этот Захаров у Влада кучу денег украл! Они партнерами по бизнесу были. А потом Захарову деньги на разработку понадобились. Он весь капитал и заграбастал. А Влада теперь кредиторы трясут, долг требуют. Все ведь на него одного оформлено было, – объяснила Валька.

– Так вот какую историю поведал вам наш красавчик! Ну-ну, теперь понятно, – протянула я.