–  Тебе бы, Уизли, лучше всего отправиться сейчас в изолятор, у тебя ссадина на лбу кровоточит.

–  Не очень сильно.
– Рон поспешно вытер рукавом царапину над глазом.
– Мне бы хотелось посмотреть, профессор, как будет распределяться моя сестра.

–  Церемония распределения уже кончилась. Твоя сестра тоже попала в Гриффиндор.

–  Здорово!

–  А что касается Гриффиндора… - начала было МакГонагалл.

–  Профессор, - перебил ее Гарри, - когда мы сели в тот автомобиль, семестр в школе еще не начался. Так что… наверное… у Гриффиндора не вычтут баллы?
– спросил с беспокойством Гарри.

Профессор МакГонагалл пристально помотрела на него, и ему показалось, что губы ее тронула улыбка. Во всяком случае, они уже были не такие тонкие.

–  Нет, я не вычту баллов у факультета. Но вам наказания не избежать, будете после уроков выполнять общественно полезные работы.

У Гарри отлегло от сердца. Все кончилось лучше, чем он ожидал. Письмо Дурслям и наказанием не назовешь. Они пожалеют только, что Гремучая ива совсем его не убила.

Профессор МакГонагалл взмахнула своей палочкой над столом Снегга. И на нем, откуда ни возьмись, появилась тарелка, полная бутербродов, и два серебряных кубка с тыквенным соком.

–  Ешьте, - сказала она, - и марш к себе в спальню. А мне еще надо вернуться на банкет.

Когда дверь за ней захлопнулась, Рон громко и протяжно свистнул.

–  А я уж было решил - прощай школа!
– воскликнул он и жадно схватил бутерброд.

–  И я тоже, - последовал его примеру Гарри.

–  Ну до чего ж нам не везет!
– жуя бекон с курицей, проговорил Рон.
– Фред с Джорджем раз пять или шесть летали на этом фордике, и ни один простец не заметил.
– Рон проглотил и откусил еще один здоровенный кусок.
– Но все-таки, почему нам не удалось попасть на платформу через этот барьер?

Гарри пожал плечами.

–  Теперь придется взвешивать каждый свой шаг, - сказал он, с удовольствием отхлебывая тыквенный сок из серебряного кубка, в котором плавали льдинки.
– Жалко, что нас не пустили на банкет…

–  Она просто решила упрятать нас ото всех, - предположил Рон.
– Чтобы никто в такой вечер не сказал: а все-таки классно летать в школу на фордике!

Наевшись до отвала - тарелка-то была самобранка - ребята покинули кабинет и пошли знакомой дорогой в башню Гриффиндора. В замке все было тихо, праздник, как видно, кончился. Они прошли мимо бормочущих портретов, позвякивающих доспехов рыцарей, поднялись по узкой каменной лестнице и, наконец, достигли перехода, где был секретный вход в башню Гриффиндора, замаскированный большим портретом очень полной дамы в розовом шелковом платье.

–  Пароль?
– спросила дама, увидев приближающихся ребят.

–  М-м-м… - протянул Гарри, как бы вспоминая.

Они не знали нового пароля, ведь они еще не видели старосты Гриффиндора. Но помощь подоспела немедленно. За спиной послышались чьи-то быстрые шаги, ребята обернулись, их догоняла Гермиона.

–  Это вы! Где вы были? Ходит нелепый слух, что вас исключили за то, что вы якобы разбили летучий автомобиль.

–  Нет, нас не исключили, - заверил ее Гарри.

–  Надеюсь, вы не хотите сказать, что прилетели в школу… - Гермиона говорила тоном профессора МакГонагалл.

–  Оставь нотацию до другого раза. Скажи лучше пароль!
– нетерпеливо потребовал Рон.

–  «Индюк», но это не главное… - Гермиона явно сердилась.

Ее слова, однако, потонули в громе аплодисментов: дверь с дамой отворилась, и они очутились на пороге Общей гостиной. Казалось, не спит весь факультет. Комната была переполнена, стояли даже на шатких стульях, на покосившихся столах. Друзей, очевидно, давно ждали. Десятки рук потянулись к ним и втащили внутрь через вход, обозначенный портретом. Гермиона протиснулась следом.

–  Потрясающе!
– крикнул Ли Джордан.
– Гениально! Какое возвращение! Врезаться в Гремучую иву! Школа сто лет этого не забудет!

–  Молодцы!
– похвалил пятикурсник, который раньше ни разу даже не заговаривал с Гарри.

Кто-то похлопал его по плечу, как будто он только что выиграл марафонский бег. В первый ряд сквозь толпу пробились Фред с Джорджем.

–  Почему вы не позвали нас? Мы бы могли запросто вернуться!

Рон покраснел и виновато улыбнулся. А Гарри вдруг заметил одно явно расстроенное лицо. Это был Перси, возвышавшийся среди первокурсников; он двигался к ним, готовый высказать, что о них думает. Гарри толкнул Рона в бок и кивком указал на старосту. Рон немедленно оценил обстановку.

–  Мы немного устали, пойдем наверх, - сказал он, и парочка, раздвигая толпу, устремилась в конец зала, к двери на лестницу, ведущую в спальни.

–  Пока.
– Гарри махнул рукой Гермионе, у которой был почти тот же укоряющий вид, что и у Перси.

Сопровождаемые восторженными возгласами и дружескими похлопываниями по спине, они достигли наконец лестничной площадки. Дверь за ними захлопнулась, и их окутала благостная тишина. Друзья почти бегом устремились наверх. Их спальня была под самой крышей, на ее двери теперь красовалась табличка «2 курс». Они вошли в знакомую круглую комнату с высокими узкими окнами, в которой стояло пять кроватей под бархатными пологами. Чемоданы уже кто-то внес, и они дожидались хозяев в изножье кроватей, Рон смущенно взглянул на Гарри.