У Рона дело обстояло еще хуже. Перед уроками он взял у кого-то кусок магической клейкой ленты и замотал ею волшебную палочку. Но палочка, по-видимому, совсем испортилась. Она то и дело потрескивала и искрила, а когда Рон пытался все же превратить жука, он испускал густой дым, вонючий, как тухлое яйцо. В дыму ничего не было видно, и Рон случайно раздавил локтем жука, пришлось просить нового. Что, естественно, огорчило профессора МакГонагалл.

Гарри с облегчением вздохнул, услыхав звонок с урока. Его мозг был выжат, как губка. Все выбежали из класса, кроме Рона и Гарри. Рон принялся дубасить волшебной палочкой по столу, гневно приговаривая:

–  Глупая, бесполезная идиотка!

–  Напиши домой, - посоветовал ему Гарри в ответ на сноп искр, вырвавшийся из несчастной палочки.
– Пусть пришлют тебе новую.

–  И получу еще один Громовещатель, - тяжело вздохнул Рон, заталкивая в сумку палочку, которая укоризненно прошипела:

«Сам во всем виноват…»

Пошли в столовую обедать. Гермиона показала им целую горсть превосходных пуговиц для пальто, которые получила на уроке трансфигурации, отчего Рону легче не стало.

–  Что у нас во второй половине дня?
– спросил Рон.

–  Защита от темных искусств, - тотчас отрапортовала Гермиона.

–  А почему это у тебя против всех уроков Локонса маленькие сердечки?
– спросил Рон, выхватив из рук Гермионы ее расписание.

Гермиона вырвала у него листок с расписанием и густо покраснела.

После обеда все трое вышли во двор, небо было затянуто хмурыми тучами. Гермиона села на каменные ступеньки и опять уткнулась в свои «Встречи с вампирами». Гарри с Роном стояли рядом, беседуя о квиддиче. Скоро Гарри почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, он увидел того самого мальчика с волосами мышиного цвета, которого заметил через окно в Большом зале во время церемонии распределения. Мальчик смотрел на Гарри, вытаращив глаза, как будто завороженный. В руке он сжимал обыкновенную на вид магловскую фотокамеру. Поймав взгляд Гарри, он покраснел как рак.

–  Не сердись, Гарри. Я Колин Криви, - произнес он на одном дыхании, нерешительно шагнув вперед.
– Я тоже гриффиндорец. Как ты думаешь… как ты посмотришь на то… если я сделаю снимок?
– поднял он камеру.

–  Снимок?
– недоуменно переспросил Гарри.

–  Ну да, снимок. В доказательство того, что мы с тобой знакомы, - продолжал Колин, приблизившись еще на шаг.
– Я все о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и все такое… Что у тебя на лбу есть метка, похожая на молнию (взгляд его задержался на лбу Гарри). А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить пленку в особом растворе, то твои фотографии будут двигаться.
– Колин от избытка чувств вздохнул со всхлипом и продолжал: - Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это - волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и все понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий. Будет здорово, если он получит твою.
– Он умоляюще взглянул на Гарри.
– А твой друг не мог бы сфотографировать меня вместе с тобой, чтобы мы стояли рядом? А ты мог бы подписать фото?

–  Подписать фото? Ты, Поттер, раздаешь свои фотографии с автографом?

Громкий насмешливый голос Драко Малфоя гулко разнесся по двору. Он остановился позади Колина в сопровождении двух верных дружков Крэбба и Гойла, по виду настоящих головорезов.

–  Спешите занять очередь!
– надрывал глотку Малфой, обращаясь к ученикам, наполнившим двор.
– Гарри Поттер раздает автографы!

–  Ничего я не раздаю, - стиснув кулаки, сказал Гарри.
– Замолчи, Малфой.

–  Тебе просто завидно, - выпалил Колин, чье туловище было едва ли толще шеи Крэбба.

–  Мне? Завидно?
– Драко больше не кричал, его и так слушала уже половина двора.
– А чему завидовать? Чтобы и мне рассекли полчерепа? Нет уж, спасибо! Я не такой дурак Крэбб и Гойл только глупо хихикали.

–  Подавись слизняками, Малфой!
– взорвался Рон.

Крэбб перестал хихикать и начал угрожающе потирать костяшки кулаков размером с каштан.

–  Легче на поворотах, Уизли, - предупредил насмешливо Малфой.
– Я бы на твоем месте не нарывался на драку. Забыл, что твоя маменька обещала забрать тебя из школы?
– И, передразнивая, пропищал: - «Если совершишь хоть один проступок…»

Пятикурсники из Слизерина громко рассмеялись.

–  Уизли тоже мечтает получить твое фото с автографом, Поттер, - презрительно скривил губы Малфой.
– Это сокровище будет стоить дороже, чем весь его дом.

Рон взмахнул заклеенной скотчем палочкой, но Гермиона, захлопнув книжку, шепнула ему:

–  Перестань!
– и взглядом указала на приближающегося Златопуста Локонса.

–  Что, что тут происходит?
– Златопуст летел точно синяя птица, бирюзовая мантия развевалась за спиной, как сохнущее на ветру белье.
– Кто тут раздает фотографии с автографом?

Гарри хотел было объяснить происходящее, но Локонс обхватил его за плечи и, улыбнувшись во всю ширь белозубого рта, пропел:

–  Можно было бы не спрашивать! Мы опять пересеклись с тобою, Гарри! Начинайте, мистер Криви. Мы готовы!
– одарил он Колина сияющей улыбкой.

Буквально приклеенный к Локонсу, сгорая от унижения, Гарри смотрел, как Малфой, самодовольно осклабившись, говорит что-то окружившим его приятелям.

–  Двойной портрет, мистер Криви. Лучше не придумаешь. И мы оба его подпишем!
– распоряжался Локоне.