«Главе военной миссии Франции в Петрограде генералу Жаневу докладывали, что известные по именам английские агенты, которыми в то время кишел Петроград, платили запасным Павловского полка на Миллионной улице по 25 рублей, чтобы они выходили из казарм и не подчинялись своим офицерам».

Теперь понятно, откуда г-н Стариков берет сведения, даже опечатки в фамилиях не замечает. Но на его месте свидетельствами «генерала без чести», которому как-то на вокзале вручили символические 30 сребреников, (по крайней мере, о таком случае есть упоминания), я бы поостерегся пользоваться. Опечатку в последующих изданиях автора исправили, но «слово — не воробей…», особенно печатное.

Как-то у меня больше доверия к начальнику Петроградского охранного отделения К. И. Глобачеву, все-таки заговоры были в его прямой компетенции. А он об участии иностранных разведок высказался в своих воспоминаниях вполне конкретно. Сначала о германском следе:

«Теперь, когда прошло много уже времени после Февральской революции 1917 г., многие задают вопрос: правда ли, что Германия принимала участие в ее подготовке. Я положительно утверждаю, что Германия никакого участия ни в перевороте, ни в подготовке его не принимала. Для Германии русская революция явилась неожиданным счастливым сюрпризом.

Единственно, в чем выражалась работа правительств центральных держав в этом направлении, — это в содействии нашим революционерам-эмигрантам в пропаганде русских пленных в концентрационных лагерях у себя в Германии и Австрии и в покровительстве русскому зарубежному пораженческому движению, начатому в 1915 г. главарями социалистических партий. Но эта работа принесла свои плоды лишь уже после Февральского переворота, когда с соизволения Временного правительства вся эта стая воронов — наших эмигрантов — хлынула в Россию через широко открытые границы нейтральных держав. Вполне естественно, что вместе с ними Россию вновь заволокла целая сеть германского шпионажа».

Абсолютно однозначное высказывание, не допускающее никакой возможности иначе истолковать его. И о союзниках:

«Что касается участия в подготовке русской революции союзными державами, то я это тоже положительно отрицаю. Говорят, будто бы Англия помогала нашему революционному центру в государственном перевороте при посредстве своего посла сэра Дж. Бьюкенена. Я утверждаю, что за все время войны ни Бьюкенен и никто из английских подданных никакого активного участия ни в нашем революционном движении, ни в самом перевороте не принимали. Возможно, что Бьюкенен и другие англичане лично сочувствовали революционному настроению в России, полагая, что народная армия, созданная революцией, будет более патриотична и поможет скорее сокрушить центральные державы, — но не более того. Такой взгляд в русском обществе создался исключительно благодаря личным близким отношениям английского посла с Сазоновым, большим англофилом и сторонником прогрессивного блока, а также некоторыми другими главарями революционного настроения, как Милюков, Гучков и пр.

Что касается Франции, то об этом не приходится даже и говорить. Ни посол и никто из французов никакого вмешательства во внутренние русские дела себе не позволяли».

Теперь мы вправе с вами задать г-ну Старикову вопрос: а почему он не обратил на эти воспоминания никакого внимания? Почему он надергал цитат из Милюкова и Троцкого, но даже не пытался найти мемуаров тех людей, которые в то время непосредственно занимались борьбой с революциями? Не потому ли, что там было такое:

«Русская Февральская революция была созданием русских рук. А кто были эти руки, и кому нужна была революция — мы уже знаем. Она нужна была кучке людей кадетской партии и примыкающим к ней прогрессистам, кричавшим последние два года о необходимости в России правительства, пользующегося доверием страны, и состав этого правительства намечался ими самими. Она нужна была и социалистам — как конечное завершение цели их партийных программ, то есть ниспровержение существовавшего государственного строя. Народу ни революция, ни те люди, которые якобы пользовались его доверием, были не нужны. Временное правительство состояло из тех лиц, которые сами добивались министерских портфелей, как князь Львов, Милюков, Гучков, Шингарев и пр. В состав его входил только один социалист — Керенский. Страна их не выбирала — они сами себя выбрали. Пользовались ли они доверием страны? Это большой вопрос; народ их мог знать только как крайнюю оппозицию старому правительству; заслуг перед народом у них не было никаких».

По-видимому, наш «историк» себя считает более великим знатоком оперативной работы, чем главный жандарм Петрограда, раз выявил английские козни там, где К. И. Глобачев их в упор не видел.

И знаете, кого еще он приплел в свидетели? В качестве доказательства он приводит слова В. И. Ленина:

«Ленин прямо пишет о причастности «союзников» к Февралю: «Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольства с их агентами и «связями», давно делавшие самые отчаянные усилия, чтобы помешать сепаратным соглашениям и сепаратному миру Николая Второго с Вильгельмом IV, непосредственно организовывали заговор вместе с октябристами и кадетами, вместе с частью генералитета и офицерского состава армии и петербургского гарнизона, особенно для смещения Николая Романова».

Мы с вами уже сталкивались с фокусами г-на Старикова — так, как он проводит манипуляции над цитатами, до него только небезызвестный В. Резун мог это проделывать, но перебежчику далеко до нашего «патриота»…

Владимир Ильич отличался от прочих публицистов тем, что всегда старался донести до читателя свои мысли максимально ясно, буквально разжевывал их, поэтому короткими выдержками из его сочинений оперировать бессмысленно. Хочу еще раз подчеркнуть: многословие в работах Ленина — не графоманство, а стремление как можно точнее донести свою мысль.