— Как по мне, звучит вполне разумно, — вмешалась Тилли. — Такое горе царит в этих ужасных лагерях…

— Ты не знаешь, о чем говоришь, девочка, — резко оборвал ее Джеймс. — Ты здесь без году неделя. А ты, Кларри, судя по всему, начиталась душещипательных историй в социалистической английской прессе. Ты бы лучше направила свою энергию на защиту британских интересов Индии, за счет которой мы здесь живем.

— Мы живем за счет индийского чая, — возразила Кларри.

— Ты рассуждаешь, как…

Джеймс не договорил.

— Как кто? — сверкнула Кларри темными глазами. — Как местная?

— Ты сама это сказала, не я.

— Достаточно, — произнес Уэсли. — Мы не потерпим оскорблений. Мы выполнили то, о чем ты нас просил, — доставили тебе Тилли в целости и сохранности, а теперь, Кларисса, мы уходим.

Он пошел за Аделой, заревевшей, когда ее стали забирать от терпеливого пса, которого она держала за хвост.

— Моя собачка!

Кларри с сожалением взглянула на Тилли.

— Прости нас. Береги себя.

Тилли хотела броситься и обнять ее, поблагодарить за все, что Кларри для нее сделала, но она была обескуражена внезапно вспыхнувшей ссорой и напугана строгим замечанием Джеймса. Она не стала провоцировать его, чтобы не усложнять ситуацию еще больше. Чувствуя себя несчастной, Тилли стояла и смотрела, как ее друзья забрали свою дочь, сухо попрощались и ушли.

После их ухода Джеймс успокоился.

— Прости меня, дорогая, за то, что был резок. Все дело в этой женщине. Она умеет довести до белого каления. Мой безмозглый кузен у нее под каблуком и больше не в состоянии разумно вести дела в чайном производстве. Он был весьма дальновидным бизнесменом, но теперь попал под ее влияние, и эмоции у него на первом месте. Но эмоции затуманивают разум, им нет места в коммерции. Наша главная обязанность — блюсти интересы своих пайщиков и обеспечивать платежеспособность компании.

— А как же рабочие? — отважилась спросить Тилли. — Разве забота о них не входит в твои обязанности?

Джеймс строго взглянул на нее, но ответил без злости:

— Да, конечно. Но если компания не будет процветать, то и кули останутся без работы. Так какая же им будет от этого польза?

Тилли обрадовалась, когда этот разговор закончился. Поскольку стоять ей было тяжело, она хотела поскорее сесть и была благодарна Джеймсу, когда тот подвел ее к открытому автомобилю и они поехали по пыльной грунтовой дороге. Рован, сидевший сзади, норовил лизнуть ее лицо. Слуги отправились вперед с поклажей хозяйки — два больших чемодана с одеждой, один с бельем и два самых тяжелых, набитых книгами, альбомами с марками и семейными фотографиями в рамках. Все это уехало на нескольких повозках.

— Дорога новая, и машина тоже, — охотно похвастался Джеймс. — Домчимся до Оксфорда за день. Когда я впервые ехал в Ассам, нужно было идти по реке на корабле до Тезпура или скакать верхом. То были ужасные поездки. Однажды ко мне подкрался тигр.

— Правда? — ахнула Тилли, пугливо озираясь.

— Не волнуйся, этот автомобиль быстрее тигра. По крайней мере на прямых отрезках дороги.

Джеймс вдруг расхохотался.

— Видела бы ты себя, Тилли! Я же пошутил. На открытой местности тигров не бывает. Они прячутся в джунглях. А вот дикие слоны — другое дело. Если они сильно разозлятся, то смахнут нас с дороги и раздавят, как мух.

— Джеймс, прекрати!

Он снова хохотнул и сжал ее колено. Рован взволнованно затявкал и попытался пролезть вперед.

— Сидеть! — приказал Джеймс. — Раньше он сидел на твоем месте, но теперь пусть привыкает к новому порядку.

После трех часов тряски по ухабистой дороге Тилли начало тошнить. Ей давно уже надоело смотреть на пышную растительность цвета горохового супа. Часто дорога проходила по насыпи с крутыми откосами, возвышавшейся над окружающей равниной. От пыли, взвивающейся с грунтовой дороги, у Тилли щипало глаза и першило в горле. Они сделали остановку посреди бескрайней равнины у бунгало, в котором размещалась почтовая станция. Слуга Джеймса, Аслам, приготовил для них легкий обед, состоявший из бутылки холодного лимонада, вкрутую сваренных яиц, пирожков из слоеного теста с сыром и маленьких сухих пирожных.

Тилли надеялась, что Джеймс предложит ей остановиться в казенном бунгало на ночь, но ему не терпелось отправиться в путь, и, оставив слуг прибираться, они заправили бак горючим и двинулись дальше, забрав Аслама с собой. Слуга расположился на заднем сиденье рядом с любвеобильным псом, пытаясь не дать ему себя облизать. Через двадцать минут Тилли взмолилась, чтобы Джеймс остановил машину, и едва успела добежать до обочины, прежде чем вырвала все, что съела за обедом.

— Бедная девочка, — сказал Джеймс, похлопывая ее по спине и вручая ей большой носовой платок. — Возьми, вытрись.

После этого Тилли то засыпала, то вдруг просыпалась, и так до тех пор, пока солнце не склонилось к горизонту. Она заметила, что кусты здесь росли аккуратными рядами на склонах пологих холмов.

— Это чайные плантации?

— Да, — подтвердил Джеймс. — Никогда раньше такого не видела?

— Нет, никогда.

Джеймс улыбнулся.

— Я уже привык, но, помню, когда в первый раз увидел их, был поражен. Великолепное зрелище, правда?

Тилли склонялась к мысли, что бесконечные ряды густых зеленых кустов выглядят скорее утомительно. То ли дело золотая и багряная листва осеннего леса! Но женщина изобразила восхищение. По крайней мере, это значило, что они приближаются к конечному пункту своей поездки.