— Ты не можешь постоянно сидеть взаперти, девочка моя, — сказал удивленный Джеймс. Затем озабоченно добавил: — Ты плохо себя чувствуешь? Все дело в ребенке? Вызвать врача?

Тилли расплакалась, но так и не смогла объяснить, что ее тревожит. Ей не нужен был врач. Ей нужна была мать и заботливые сестры, асфальтированные улицы и библиотеки, кафе и суматоха северного города, сигналы автомобилей, трамваи и крики продавцов газет. Ей нужны были шутки Софи и ее бесстрашие. Как же ей могло прийти в голову, что она сможет жить в таких диких местах, в этой зеленой тюрьме, вдали от родных? Она не протянет здесь и месяца. Тилли даже чаю не хотелось. Она совсем не годится в жены чайному плантатору.

Джеймс послал за Мюриэл Пэрси-Баррэт.

— Переживания новобрачной, — объявила Мюриэл, врываясь на следующий день в спальню Тилли. — Мы все через это проходили. Нет повода хандрить, а то можно закончить меланхолией. Я видела, как это бывает: женщина махнет на себя рукой и перестает заботиться о своей внешности. Не успеешь и глазом моргнуть, как она вся истает, и вот уже ее везут на кладбище. Так вот что я вам скажу, дорогая моя: я не позволю вам так поступить с нашим дорогим Джеймсом. Вы возьмете себя в руки и поедете к нам на чай, познакомитесь с другими дамами. Я уже разослала приглашения соседкам. Даю вам на сборы полчаса.

Тилли нехотя спешно помылась с помощью Миры и надела чистое платье. Они влезли в конный экипаж Пэрси-Баррэтов, и Мюриэл велела трогать.

Поездка к ближайшим соседям заняла почти час, но во время нее Тилли немного ожила благодаря свежему воздуху и не испытывала тошноты, как это было в автомобиле Джеймса. Она вполуха слушала поток советов о диете во время беременности, рассказов о вечерах в спортивном клубе и празднованиях Рождества. Это напоминало ей покровительственную заботу Моны, и Тилли почувствовала, что одиночество немного отступило.

Пэрси-Баррэты жили в образцово ухоженном бунгало с аккуратной тростниковой крышей, нависающей над широкой верандой, окруженной безупречными лужайками. С веранды открывался вид на озеро, где неподвижно, словно изваяние, стоял аист. Женщины расположились в плетеных креслах с удобными подушками, попивая чай, и вскоре к ним присоединились еще две дамы. Старшая — дородная Джин Брэдли, супруга заместителя руководителя одного из чайных хозяйств поместья Оксфорд. Ту, что была младше, жену сотрудника агентства «Стрэтчен», звали Роз Митчелл.

— «Стрэтчен» занимается в Ассаме делами самого разного рода, — пояснила Мюриэл. — Это и чай, и уголь, и перевозки.

— Дункан, мой муж, недавно возглавил пароходную компанию, — ввернула Роз. — Он изучает такелаж.

— Митчеллы переехали к нам в этом году. Так ведь, моя дорогая? — продолжила Мюриэл. — Впрочем, штаб-квартира агентства находится в Калькутте.

— В действительности главный офис — в Ньюкасле, — поправила ее Роз.

— В Англии? — встрепенулась Тилли, услышав родное название.

Роз кивнула.

— Только я там никогда не была.

— Ох, — опечаленно откинулась на спинку кресла Тилли. — Это мой дом.

— А мой Дункан там бывал. Он из маленького рыбацкого поселка Эббс, это на границе с Шотландией. Вы, наверное, о таком никогда не слыхали.

— Я знаю его! Мы ездили туда на выходных. Мой брат Джонни любил плавать в бухте, даже под проливным дождем.

Они продолжали беседу, вспоминая прошлое. Тилли наконец разговорилась после почти полного молчания в течение двух недель. Роз, выросшая в Шиллонге и Калькутте, посещала с мужем Шотландию. Вытащив серебряный портсигар, она предложила сигареты остальным.

— Не возражаете, если я закурю?

— Лучше не надо, моя дорогая, — сказала Мюриэл с осуждением. — Леди не пристало курить.

После секундного замешательства Роз убрала портсигар. Мюриэл велела принести еще чаю и снова перехватила инициативу, переведя разговор на обсуждение рождественских праздников. Игры в поло, скачки, детский утренник и бал-маскарад в клубе должны были стать основными событиями недели.

— Джеймс у нас один из лучших игроков в поло, — заметила Мюриэл.

— Правда? — удивилась Тилли.

— Он уже три года капитан команды, вы не знали?

— Нет, я…

— Да-да, он всегда останавливается у нас во время недельных скачек, и ему не приходится возвращаться в усадьбу Шевиот после обильных возлияний. Вы же знаете, какими становятся плантаторы, когда собираются вместе.

Тилли кивнула, хотя не имела об этом ни малейшего понятия.

— И вообще, я настаиваю, чтобы вы оба приехали к нам в гости на Рождество, — воодушевилась Мюриэл. — Будет весело, и ваше молодое личико будет очень кстати теперь, когда дети разъехались.