— О’кей! — сказала она счастливым голосом. Немного поерзав, спросила: — Как теперь?

— Намного приятнее!

— Не уверена, что мне нравится это «намного». Моника, по-моему, подала на развод как раз в то утро, когда ты свел Дона с сексуальной сестрой, — продолжала болтать Дженни. — А как тебе это?..

— Похоже, единственный способ заставить тебя замолчать, беби, это заняться с тобой неистовой любовью. О’кей, готов начать! Хэй!

— Не делай так! — вскричала она. — Когда ты так неожиданно прыгаешь, я не знаю, что со мной случится!

— Если Моника ушла в то утро, — раздельно произнес я, — возможно, Дон и та сексуальная сестра с тех пор в доме одни? Как ты думаешь?

— Как это? — Ее карие глаза загорелись женским любопытством, которое было почти таким же сильным, как мое.

— Телефон с твоей стороны кровати, — подсказал я.

— Нет, он на журнальном столике, Рик. Простужусь, если пойду туда голая!

— А я сойду с ума, наблюдая, как ты это сделаешь. Давай, твой выход!

Я ободряюще шлепнул Дженни по роскошным ягодицам. Она, взвизгнув, подскочила к столику, схватила телефон и вернулась обратно.

— Ты знаешь номер… Набери, — сказал я.

— Но говорить будешь ты?

— Согласен.

Дженни набрала номер, потом подала мне трубку. Довольно долго никто не подходил, и я уже собрался дать отбой, когда раздался щелчок.

— Да? — Женский голос сонно зевнул мне в ухо.

— Можете ли вы подтвердить сообщение, что мистер Галант последние несколько дней был занят в новой роли? — спросил я приятным голосом. — Вероятно, это киноэпопея о больном?

— Не уверена, что могу подтвердить или отрицать это сообщение, — ответила она устало. — Но могу утверждать, что имеется серьезное отставание от графика, которое следует наверстать, так что вся группа будет работать день и ночь на протяжении всей следующей недели.

— Благодарю вас. Как плечо мистера Таланта?

— Заживает, уже хорошо!

— А как сам мистер Галант?

— Отлично! — произнесла она с нежностью, пожалуй, даже большей, чем материнская. — Он потерял в весе, и это вызвало некоторую меланхолию, но в дальнейшем будет соблюдать режим, это я гарантирую.

— Еще раз спасибо за информацию! — поблагодарил я собеседницу. — До свидания.

— Вы не знаете? — Она деликатно кашлянула. — Случайно… Что с его женой?

— Она с ним разводится.

— О, спасибо! — тепло сказала она. — Только вчера мистер Галант интересовался, куда она делась?

Я отставил телефон в сторону, потрясенный обилием открывшихся мне женских прелестей.

— О’кей, Холман! — напомнила о себе Дженни. — Бросай дурачиться! О чем ты там задумался?

— Я твой, — ответил я ей, — но только с одним условием. Если вдруг начну впадать в меланхолию, ты вызовешь мне эту сестру!

Дженни издала пронзительный вопль и скатилась с кровати. Это было чертовски многообещающее начало!

Анджела Бэрроуз с ее коротко подстриженными и уложенными просто идеально белокурыми волосами была бесспорно хороша, когда сидела вот так за огромным старинным письменным столом и о чем-то размышляла. Во всяком случае, мне так казалось. Но кто мог бы сказать, что происходит за ее темными очками в роскошной оправе, украшенной бриллиантами? Потом она помахала длинным нефритовым мундштуком, в который была втиснута турецкая сигарета с неприятным резким запахом. В ответ на этот властный жест вся коротенькая округлая фигура Хью Лэмберта замерла по стойке «смирно».

— Объясните ему! — распорядилась женщина.

— Дело в следующем, Рик… — Хью растерянно посмотрел на меня, на его физиономии застыла вымученная улыбка. — У нас небольшие неприятности сугубо конфиденциального характера, понимаете? Когда в Голливуде случается нечто подобное, существует всего один человек, который в состоянии помочь, и этот человек — Рик Холман, не так ли?

— Объясните же ему! — повторила Анджела.

— Я это и делаю, — почти огрызнулся Хью. — Я вот к чему клоню, Рик… Мы целиком полагаемся на вас, зная, что вы сумеете уладить дело без всякого шума и огласки. Для нас имеет значение не только ваша превосходная репутация, но и еще одно обстоятельство: я подумал, что могу рассчитывать на вас как на старого приятеля.

— Помнится, приблизительно с год назад мы выпивали вместе в одном ресторанчике на Стрипе, — ответил я, — по-видимому, это и делает нас старыми друзьями?

— К чему быть таким колючим? Все нормально! — Хью протестующе замахал обеими руками.

— Если одна выпивка превратила нас в старых друзей, — пожал я плечами, — возможно, еще две сделают вас моим дядюшкой или еще более близким родственником?

Горящий кончик сигареты Анджелы угрожающе метнулся к физиономии Хью, заставив его отшатнуться.