В райских садах Ева искушала Адама, а его искушала Люси в саду герцогини Сент-Рейвен. О чем подумала бы Крессида Сент-Рейвен, если бы узнала, что ее сад сравнивают с Эдемом в период заката?

Зато остальное – на его совести: то, что было в парке, и в «Олмаке», и на темной лестнице в театре – особенно там.

Несмотря на все попытки сохранять благоразумие, Дэвид невольно представил Люси под яблоней, вспомнил, как нежна ее кожа, с которой не могли бы соперничать даже лепестки.

Отчаявшись, Дэвид решительно зашагал к дому, где ему уж точно удастся сохранить здравомыслие.

Пусть Люси не любит деревню, но ее не может не восхитить увитая жимолостью аркада, ведущая в огород, сам очаровательный особняк из побеленного серого камня в обрамлении роз и глициний.

Дэвид вошел в дом, как обычно, через кухонную дверь.

Энни, которая работала здесь кухаркой еще до его рождения, без малейшего смущения воскликнула:

– Малыш Дейви!

И что такого? Ведь она кормила его молоком, хлебом и медом и шлепала огромной поварешкой, когда он пытался что-нибудь стянуть из кухни.

Дэвид обнял ее и расцеловал в обе щеки, а потом заодно и судомоек.

– С тобой не будем целоваться? – обратился он к Уилли, поваренку.

Тот было скривился, а потом заулыбался во весь рот, но тут вошла тетя Мириам.

– Дэвид, мальчик мой дорогой!

После объятий и взаимных приветствий она повела его в гостиную.

– Как провел время в Лондоне?

– Хорошо, но мне все это не по вкусу.

– Ой, неужели так ничего интересного и не было?

– Ну, я занимался спортом, заходил в книжные магазины.

– В книжные магазины! С чего это вдруг? Ты же никогда не увлекался чтением.

– Понял, что очень многому еще нужно учиться. – Дэвид подавил желание засыпать тетю Мириам мучившими его вопросами и позабавить историями о балах и причудах высшего света. – Извини, что не привез подарок: уезжал в спешке.

Она не спросила почему, а значит, догадывается, что у него были на то основания. Какое же это счастье – любящие проницательные близкие!

– Ты дома – и это уже для меня подарок. Но ведь ты же ненадолго, да?

– Сезон заканчивается, так что нет смысла возвращаться.

– А как же мисс Поттер? Ты же ехал туда, чтобы поухаживать за ней. – Дэвид судорожно придумывал объяснение, когда она воскликнула: – Ты влюбился в нее! Как здорово!

– Нет…

Тетя Мириам рассмеялась.

– Ну расскажи мне о ней. Она красивая?

Неужели его лицо – открытая книга для нее? По всей вероятности.

Дэвид понял: если все отрицать, то будет еще хуже, – поэтому рассказал о Люси, пытаясь не выдать своего глубокого чувства к ней и одновременно понимая, что все его усилия тщетны. Он очень хорошо помнил, как его друзья, влюбленные в какую-нибудь девушку, без умолку говорили о предмете своей любви.

Предмет любви.

Как банально звучит, особенно когда речь идет о разрушительном бедствии, достойном эпической поэмы. Он явно обезумел. Тем более после того, как собственные слова и радость тетки превратили невозможное во вполне возможное.

– Не исключено, что ничего не получится, – предупредил он.

– Почему? Что в тебе есть такого, что может ее оттолкнуть?

– Ты не видишь моих изъянов.

Тетушка рассмеялась:

– Дело не в этом: просто твои достоинства их перевешивают. Она колебалась, когда ты сделал ей предложение?

– Мы до этого не дошли. Она уже совершеннолетняя и сама может распоряжаться своими тридцатью тысячами – с какой стати ей передавать их какому-то мужу.

– Как странно.

– Не совсем. Женщины редко попадают в подобные ситуации, но если попадают, то получают независимость.

– Я не понимаю, зачем стремиться к независимости, если она предполагает одиночество.

– Есть друзья.

Тетя Мириам отмахнулась.

– Как бы то ни было, – сказал Дэвид, – вполне возможно, она не станет выделять деньги на мои потребности, поскольку собирается вложить их в трастовый фонд.

Это немного умалило энтузиазм тетушки.

– Это благоразумно с твоей стороны, дорогой, отступить. Судя по всему, она еще та эгоистка – всем бы заправляла.

Она права: не позволила бы Люси над ней командовать, да он и не собирался.

Вошел дядя Натаниель, чуть ли не сияющий от счастья, и Дэвиду пришлось повторить свой рассказ о жизни в Лондоне.

Что касается Люси, о ней поведала тетя Мириам, однако дядя Натаниель воспринял ситуацию иначе.

– Все это девичьи капризы, Дейви. Не обращай внимания. Когда станет женой и матерью, сама поймет, что муж всегда прав.