– Не думаю… – начала Кэролайн, замолкнув на полуслове, когда Пенелопа сдернула с вешалки ее шляпку и, привстав на цыпочки, нахлобучила это соломенное уродство на голову сестре. Завязав ленты под подбородком Кэролайн – несколько более туго, чем требовалось, – она отступила на шаг и склонила голову набок, чтобы оценить результат, прежде чем поправить наклон полей, словно сестра была фарфоровой куклой.

В этот момент раздался стук в переднюю дверь, разнесшийся эхом по тесному холлу. Все замерли, включая мистера Бренсона и Кэролайн, подозрительно уставившуюся на дверь, нуждавшуюся в покраске, как и все остальное в доме. При всей нереальности событий этого утра, последнее граничило с невероятным.

Когда такое было, чтобы Толбертсоны приняли не одного, а двух визитеров в течение завтрака?

У Бесс, благослови ее Боже, оказалось достаточно присутствия духа, чтобы ответить на стук. При виде посетителя ее рот удивленно приоткрылся, и она посторонилась, явив их взору мистера Гамильтона, рыжеволосого репортера, стоявшего на пороге. Черты новоприбывшего помрачнели, когда его взгляд упал на мистера Бренсона.

– Вот так встреча. Не знал, что ты собирался нанести визит мисс Толбертсон этим утром, Бренсон.

– Я тоже ничего не знал о твоих намерениях, – ощетинился тот.

Пенелопа чуть ли не задыхалась от волнения.

– О, мама, это мистер Джордж Гамильтон. Я г-говорила тебе о нем и его д-д-дагеротипах.

Миссис Толбертсон слабо улыбнулась.

– Пенелопа действительно рассказывала о вашей увлекательной работе, мистер Гамильтон. Мистер Бренсон и Кэролайн собираются на прогулку, но, возможно, вы желаете войти и выпить с нами чаю в гостиной?

Щеки мистера Гамильтона порозовели, сливаясь с его рыжей шевелюрой, что, к несчастью, его не красило. Он явно колебался, переводя взгляд с сестер на Бренсона.

– Я… то есть… – Он замялся, а затем коротко кивнул. – Конечно. Я буду в восторге.

Пенелопа взяла мистера Гамильтона под руку и повела его в гостиную, не переставая болтать, несмотря на заикание, о растворах нитрата серебра, художественных особенностях фотографии и тому подобном.

Миссис Толбертсон проводила их взглядом с несколько обескураженным видом.

– Развлекайся, дорогая, – шепнула она Кэролайн, сжав ее локоть, а затем выпроводила из дому с мистером Бренсоном, чтобы направить усилия на то, чтобы Пенелопа не отпугнула второго.

Постучав в дверь Толбертсонов, Дэвид обнаружил, что нервничает. Недостаточно, чтобы провести это утро, не навестив Кэролайн, но достаточно, чтобы его ладони вспотели, а воротник стал тесным, пока он стоял на крыльце в ожидании ответа.

У него было адское утро, начиная с похмелья, вызванного выпитым накануне виски, и кончая воспоминаниями о событиях ночи, многие из которых вызывали сожаление. Во время завтрака он не мог не заметить, что матери стало хуже, несмотря на очевидное улучшение еще вчера. Но баронесса отмахнулась от предложения позвать врача, настояв на том, чтобы отправиться на назначенную на полдень процедуру в сопровождении только горничной.

В распоряжении Дэвида оказалось несколько свободных часов и никаких занятий, не считая необходимости вернуть Кэролайн ее одежду. Поэтому он явился сюда с платьем Кэролайн в кожаной сумке, терзаясь тревогой и неуверенностью.

Захочет ли она видеть его, учитывая, чем закончился вчерашний вечер? Ему было больно думать, как она брела в темноте, размышляя об их поцелуе и гадая о его намерениях. Он даже пытался найти оправдание тому, что на первый взгляд казалось самым предосудительным поведением.

Так с друзьями не поступают.

Впрочем, учитывая, что это его первый опыт общения с другом женского пола, для начала нужно определить, какие именно правила он нарушил, чтобы не нарушать их впредь. Пожалуй, помимо флирта, непозволительного между друзьями, ему следует также избегать совместных купаний ночью в полуодетом виде.

Хотя, признаться, он не возражал бы против повторения этой части его нового опыта.

Если бы только Кэролайн не вызывала у него такие противоречивые чувства. Только что они сидели на мелководье, непринужденно беседуя. Точно так же он мог бы общаться со своим близким другом Патриком Чаннингом или с дюжиной сослуживцев, делясь мыслями и наслаждаясь взаимопониманием.

А затем она доверила ему свои тайные страхи, такая неуверенная и уязвимая, что он просто не устоял перед соблазном.

Что ж, если жизнь его чему и научила, так это не доверять инстинктам.

Он уже поднял руку, чтобы постучать во второй раз, как дверь открылась.

– Да? – осведомилась пожилая горничная с плотной фигурой и острым взглядом. В ее голосе звучало явное подозрение, и Дэвид вдруг осознал, что у нее есть для этого основания. В конце концов, он сам не уверен в своих добрых намерениях относительно ее молодой хозяйки.