– Где-то здесь! – прокричал он пилоту.

И – вот оно! Они оба, и Алексей, и Варя, увидели провал в земле. Дыру с неровными краями. Она была и впрямь овальной формы, как во сне, с большим диаметром метров в пятьдесят и меньшим в тридцать.

– Здесь! Здесь! – закричали оба.

– Садимся, – скомандовал Данилов. – Выбирайте площадку в стороне, метрах в трехстах.

Однако пилот заинтересовался и решил сделать кружочек над самым провалом. Варя достала сотовый телефон и начала фотографировать. «Хоть будет чем перед Петренко оправдываться, – мелькнула мысль. – Необычнейшее явление природы. Разве не ради изучения (и противоборства им) комиссию создавали?» В какой-то краткий момент стало видно дно провала. Оно было безводным, песчаным, но девушке показалось, что в самой его середине она заметила небольшой – метров пяти в поперечнике – отливающий металлом предмет. Она наклонилась к уху Данилова, чтобы спросить, заметил ли он что-нибудь, но в этот момент вертолет резко тряхнуло, и ей показалось, что они падают. Будто в чудовищную воздушную яму попали! Или кто-то невидимый, но страшно сильный, схватил геликоптер невидимой рукой и с силой потащил по направлению к земле! Падение длилось две-три секунды, земля налетала все ближе, они вот-вот должны были в нее врезаться! Звук моторов затих, а вертолетчики, даже если что-то предпринимали, чтобы выправить положение, результата не достигли. Машину потянуло куда-то в сторону от провала, она летела носом вниз и вперед, и столкновение с твердой поверхностью тундры казалось неминуемым. Но в последний момент – наверное, пилот постарался, а может, ослабла хватка невидимой гигантской руки – геликоптер выровнялся и даже, казалось, совершил усилие, чтобы взлететь. Однако ускорения, направленного вверх, не хватило, машина снизилась слишком фатально и через секунду врезалась в землю.

Столкновение оказалось сильным. Варю ударило снизу, подбросило, ремни безопасности натянулись и изо всех сил ударили по ребрам. Но они не порвались, и тело не порвалось, как показалось ей в самый первый момент. Лязг ломающегося о землю железа казался нестерпимо громким, но ничего не взорвалось, не загорелось. Пилот сорвал шлемофон и обернулся к пассажирам: «Живы?! Быстро из машины!» И он расстегнул ремни, распахнул дверцу и первым вывалился на землю. За ним последовал техник, а потом и Варя с Даниловым.

К счастью, все оказались целы, только кости таза, и копчик, и ребра у девушки ныли, и она понимала, что настоящая боль придет позже, когда сойдет на нет адреналин в крови.

Вертолет пострадал сильнее, чем люди. Обе посадочные лыжи были переломаны. Геликоптер лежал на брюхе, и главный винт неохотно заканчивал свое вращение.

– Что это было? – спросил Данилов у пилота.

– … его знает! – ответил тот и добавил длинную нецензурную тираду. А потом с горечью простонал: – Такую машинку загубили!

Винты перестали вращаться. Пилот и техник обошли геликоптер кругом. Повреждения оказались даже сильнее, чем представлялось на первый взгляд. Весь низ кабины был смят, и нос слегка зарылся в землю. Однако горючее ниоткуда не подтекало, и Варя сделала вывод, что взрыва можно не бояться.

– Что, ребята, палатку вы с собой взяли? – с отчаянной лихостью вопросил первый пилот. – Боюсь, нам вчетвером в ней придется надолго поселиться.

– Не бэ, Трофимыч, – возразил второй пилот. – Ща дадим по рации SOS, прилетят, вывезут нас отсюда.

– «Вывезут»! – с горечью передразнил первый. – Тебя-то, может, и вывезут, и туристов вон тоже – а я куда от машины денусь? Она на мне висит! А тут чинить не перечинить!

– Тем более давай разгружаться.

А между Варей и Даниловым тем временем шел свой диалог:

– Ты цела?

– Да вроде. Руки-ноги да. Ребра болят.

– Да, повезло нам. Могло быть хуже.

– Ага, повезло, – усмехнулась девушка. – Как утопленникам. – И она отправилась к вертолету – выгружать свой рюкзак. Старое походное правило: что бы ни случилось, за собственные вещи, прежде всего, отвечаешь ты сам.

Пилот залез в кабину. Сел в свое кресло. Пощелкал тумблерами. Пробурчал:

– Связи нет. Рация сдохла. И «спутник» сдох. От зараза!

И в гневе потряс кулаками, кроя в бабушку и в душу мать, ничуть при этом не стесняясь Варвары. Затем выскочил из кабины и прорычал:

– Пойду, гляну хоть, какая сволочь нас сбила, – и быстрым решительным шагом отправился к провалу. Ни Варя, ни Данилов не успели его остановить.

Полковнику Кротовину, начальнику Яранского управления тайной полиции, даже в страшном (или сладком) сне не могло присниться, что ему вдруг позвонит по ВЧ сам Сухотин! Павел Андреевич! Павла Андреевича полковник знал лишь понаслышке, и тот пребывал где-то высоко-высоко, в горнем безвоздушном пространстве, рядом с президентом. Кротовин о подобных высях не мечтал и туда – чур меня, чур! – не стремился. Он плотно, обеими ногами, стоял на земле и мечтал только о том, чтобы спокойно доскрипеть полтора года до пенсии, когда можно будет поселиться в особнячке, загодя купленном у самого синего Черного моря на имя старшего сына-бизнесмена. А тут мерное течение чекистских буден и налаженный поток идущей снизу вверх информации и (главное) денежных средств вдруг вспарывает звонок от столь важного человека! Есть от чего затрепетать! Хотя приказ, полученный от Павла Андреича, вроде поступил несложный, но сам факт его прихода с такого верха невольно вгонял в дрожь.

Распоряжение гласило: задержать двоих столичных деятелей, которые прибыли сегодня в Яранск. Ни в коем случае не допрашивать. Переправить под усиленной охраной в столицу. Казалось бы, делов-то! Говна пирога! Но Павел Андреевич даже в лапидарном разговоре успел подчеркнуть, что граждане непростые. В копиях их оперативных дел, немедля вслед за разговором пересланных из Центра, вместе с фотографиями значилось: первая, Варвара Кононова, майор тайной полиции (именно так легендировались работники комиссии). Возможно, вооружена. Владеет боевыми искусствами. Второй, Алексей Данилов, один из доказанных экстрасенсов, однажды совершал побег из-под стражи.

С подобными объектами, столичными штучками, следовало держать ухо востро. Очень даже запросто можно было на каждом из двух запалиться, не оправдать высокое доверие, оказанное Павлом Андреевичем.

Кротовин поднял все управление в ружье. Две опергруппы отправил в аэропорт. Еще одну – шерстить все яранские гостиницы.

Самолет из Москвы прибыл в шесть утра по местному времени. Звонок Кротовину от Сухотина поступил только в пятнадцать десять. Девять часов опоздания! Поэтому уже в пятнадцать тридцать оперуполномоченный тайной полиции, работающий в аэропорту Яранска, получил личный приказ полковника. В пятнадцать сорок он начал опрашивать бригадира таксистов, базирующихся у входа в аэровокзал.