– В том мире меня называли Дед, – сказал он. – Впрочем, в этом тоже.

– Я – Ленора, – тихо произнесла девушка.

– Чудесное имя, – сказал старик, – означает «львица» или, скорее, «львенок».

Ленору передернуло. Так ее называл Кухулин.

Дед понимающе кивнул:

– Да, ты действительно не любишь маски и восхищалась своим кумиром за то, что он, один-единственный, не скрывал своего лица. И на тебе: оказывается, он не тот, за кого себя выдает…

– Это не твое… – Ленора поправилась, – не ваше дело!

– А может, он себя ни за кого и не выдавал? – продолжал рассуждать Дед, не обращая внимания на возражение девушки. – Может, это ты в своих грезах слепила идеальную маску и набросила ее на лицо совершенно стороннего мужчины?

– Не ваше! – Ленора сорвалась в визг. – Не ваше дело!

– Только поверь мне, милая девочка, в этом отравленном мире без масок – никуда. На, возьми, – старик протянул противогаз девушке, – ведь ты обронила свой на Павелецкой.

– Не возьму, – прошипела Ленора, – я перестану быть собой!

– Не перестанешь, – Дед подарил девушке теплую улыбку, – не перестанешь. Просто помни, что маска на лице далеко не всегда отображает суть.

– Не хочу это слышать, уходи, – Ленора попятилась и, споткнувшись, упала.

От неожиданности она вскрикнула, а когда поднялась на ноги, оказалась в абсолютной темноте. Девушка нащупала фонарик, висящий на поясе, включила его, и в бледно-желтом пятне среди разбросанного мусора заметила аккуратно сложенный новенький противогаз. Сделав шаг, она подняла его с пола, и тут послышался одиночный пистолетный выстрел…

– Знаете, господин Кухулин, почему Ганза – самая могущественная организация в метро?

Суператор размышлял недолго, ибо действительно знал, или думал, что знает:

– Кольцевая линия расположена на пересечении всех остальных линий метро. Таким образом она занимает главенствующее положение в экономике подземки, является ее центром, в то время как остальные фракции и независимые станции поневоле оказываются экономической периферией и вынужденно попадают в зависимость от Ганзейского содружества.

– А вы, оказывается, любитель мир-системного анализа, – натянуто засмеялся незнакомец в плаще. – Кого из авторов предпочитаете, Броделя, Валлерстайна, Амина Самира или, может, Кагарлицкого?

– Я никого не предпочитаю, – ответил Кухулин, – это простая логика, и ничего более.

– Ну да, – согласился незнакомец в плаще, – в ваших словах имеется доля правды. Но есть еще и метафизический аспект. Понимаете, господин Кухулин, людям не нужна свобода. Люди хотят, ни за что не отвечая, думать, что они свободны. Это большая разница.

– И в чем же заключается ваша метафизика? – безучастно спросил суператор.

– В том, что внешняя форма зачастую соответствует содержанию. Посмотрите на карту метро. Что вы видите? Рейх и Полис со всех сторон обложены конкурентами. Они – как загнанные крысы в клетке. То же самое касается и других государств. Есть Красная Линия проклятых коммунистов. Но и она в конечном счете ущербна. Только представьте, господин Кухулин, вы начинаете свой путь по прямой, и вам кажется, что впереди светлое будущее. Вы идете, идете, идете и тут – бац! Линия закончилась, впереди – тупик. У краснолинейцев нет перспектив. А теперь взгляните на нашу Кольцевую. Сколько бы вы ни шагали, вы никогда не упретесь в стену, вы будете идти все время вперед, думая, что приближаетесь к заветной цели, а на самом деле – бегать по кругу. И главное, у вас есть выбор: хотите, двигаетесь по часовой стрелке, хотите – против. Демократия в действии, – человек в плаще засмеялся, – этим мы и привлекаем выживших. Из-за этого они стремятся эмигрировать…

– Зачем вы мне все это говорите? – Кухулин равнодушно пожал плечами.

– Затем, чтобы вы поняли, за кем в метро будущее.

– Знаете, господин… ганзеец, – сказал суператор, – ни у кого из вас нет будущего. Не обольщайтесь. Все ваши подземные фракции цепляются за умершие идеи, не соответствующие историческим реалиям. И, раз уж вы подняли тему формы и содержания, скорее, наоборот, те, кто оказался в тупике, начинают отчаянно искать выход. Может, у них что-то и получится. А вот те, кто до самого смертного конца думают, что у них все в порядке, обречены на бесславную гибель.

К незнакомцу в плаще бесшумно подошел один из охранников в английском костюме и респираторе и что-то шепнул на ухо. Тот, хмыкнув, кивнул и обратился к суператору:

– Мне пора, господин Кухулин. Я вижу, наш разговор неконструктивен. Только запомните: ваш радикализм неприемлем. С такими взглядами вы быстро превратитесь в персону нон грата не только в Ганзе, но и на Красной Линии, и в Полисе, и в Рейхе, и в любом другом крупном объединении метрополитена. Вам не выжить в подземном мире, каким бы суперменом вы ни были. Если вы вступаете в игру, то должны соблюдать правила.