Она встала грациозно, как кошка, подошла ближе. Марина всегда подбиралась вплотную, совсем не соблюдала личную дистанцию. И я не знал ни одного мужчины, который был бы против. Ну, может быть, министр внутренних дел Гульков, который догорает теперь там, на Бориспольской трассе.

– Ты сильно поседел, – сказала она. – У тебя виски совсем…

– У тебя тоже есть немного.

– Плевать, закрашу.

И нас бросило навстречу друг другу.

Потом мы смотрели прямое включение с Бориспольского шоссе. Менты перекрыли дорогу, но кто-то успел снять горящие машины и залить ролик на ю-туб. Теперь это видео, явно передранное с автомобильного регистратора, крутили по всем украинским каналам и уже показали на CNN. На «Интере» беспрерывно транслировали гимн Украины на фоне портретов погибших героев.

Но мне было плевать. На все.

– Нормально прошло? – спросила Марина, играя с пультом.

– Никак, – ответил я.

– То есть?..

Я объяснил.

– Как думаешь, кто это мог быть? – спросила она, когда я закончил рассказ.

– Не знаю. Возможно, местные. Но вряд ли. Скорее те, к кому Перминов и Гульков приезжали в Борисполь. Эти люди знали, когда визитеры поедут обратно. Думаю, большие начальники взяли деньги, раздербанили их и ничего не сделали. А за это надо отвечать.

– Это могла быть инсценировка, не думаешь?

– Не думаю. Я видел стрельбу, горящие машины, тех, кто стрелял. Это не инсценировка.

Марина потянулась за телефоном.

– Куда звонишь?

– Надо кое-что уточнить.

Разговор вышел коротким. Я внимательно слушал его.

– Все. Дело сделано. Они уже в аэропорту, – сообщила мне Марина.

– Кто? Заложники?

– Они самые.

– И кто их освободил?

Марина улыбнулась и ответила:

– Заинтересованная сторона. Приехав сюда, мы должны были оказать услугу хотя бы для того, чтобы с нами стали разговаривать. Теперь нам должны оказать услугу, чтобы мы захотели с кем-то поговорить.

– Рабинович?

– Не надо имен.

– А все же?

– Ну, скажем так – в яблочко.

– А президент?..

– Мы придерживаемся политики многовекторности. Теперь. Больше на одну лошадку ставить не будем. Знаешь, чем мы их возьмем? Тем, что с нами им не надо притворяться, изображать кого-то, кем они не являются на самом деле. Здесь правят воры, бандиты, убийцы, взяточники. Мы знаем это и принимаем их такими, какие они есть. Это Европа без конца предъявляет им какие-то требования, которые надо выполнять.

– А как же народ?

– А народ имеет тех правителей, которых заслуживает. В конце концов, украинцы каждые пять лет голосуют за них на выборах.

Ночью президенту Петренко сообщили о том, что два самых опасных его политических противника, министр внутренних дел Гульков и секретарь СНБО Перминов, убиты террористами на Бориспольском шоссе.

Президент кивнул и не поехал на место происшествия. Вместо этого он лег спать и впервые за несколько месяцев отдохнул как следует, выспался. Петренко закрыл глаза, едва его голова коснулась подушки. Этой ночью его наконец-то не грыз страх.

Утром он не спеша позавтракал, выпил кофе, только потом позвонил в секретариат и приказал собирать экстренное заседание СНБО.

Привычный путь до Банковой на сей раз показался ему короче. Он с интересом смотрел в окно.

Когда президент вошел в кабинет, народу там было полно. Пришли все, кроме, конечно, тех, кто не мог присутствовать на заседании по уважительным причинам, потому что был мертв.

– Иван Петрович! – сказал министр обороны Четвертак каким-то непривычным тоном. – Прошу прощения. Кто будет вести заседание?

Президент прошел на место председательствующего. Все торопливо застучали, заскрипели стульями, занимая свои места.

Пока еще свои.

И вдруг Петренко кое-что понял.

Они боятся его. Все до единого. Эта публика считает, что он приказал убить Перминова и Гулькова, и примеряет эту ситуацию на себя. Перминов вполне обоснованно думал, что он неприкосновенен, что у президента нет силового ресурса. Если Петренко попытается арестовать или убрать его, то тот человек, которому он отдаст такой приказ, придет к Перминову посоветоваться.

Но Перминов ошибался и потому был мертв. Они жили и боялись, потому что никто из них не знал, кто следующий.

Но эти господа понимали, что счеты у президента есть к каждому из них. Они слишком долго не считали его главой государства, чересчур демонстративно выказывали неуважение. Теперь эти шакалы его боятся.

Потому что он – президент Украины. Нет, не с того дня, когда за него проголосовали избиратели, а именно с сегодняшнего. Поэтому если он предложит свою кандидатуру на пост секретаря СНБО, как говорила вчера женщина, прилетевшая из Москвы, никто не посмеет проголосовать против.