– Я же не дура, я чувствую, что вокруг меня происходит что-то странное, – произнесла она. – Пожалуйста, расскажите мне все.

И Мура принялась рассказывать.

Оказывается, здесь уже давно, хотя и считалось, что правила для всех едины, негласно существовали два клана. Членов одного из них называли муравьями, хотя на самом деле живого муравья уже лет двадцать никто не видел. Разве что сталкеры рассказывали о гигантских насекомых, иногда встречавшихся на поверхности, но муравьи-то были или нет – поди, спроси у них…

Мура пояснила специально для Нюты, что муравьи – очень общественные насекомые, они возводят свои жилища коллективно, и каждый из них понимает – его жизнь ничто по сравнению с жизнью коллектива. То есть, не понимает, конечно, мозгов-то у него нет, но такая программа в него самой природой заложена. В случае опасности муравьи первым делом кидаются спасать самое ценное – своих личинок. Муравьи целыми днями трудятся ради родного муравейника, летом делают запасы на зиму, и у них существует четкая иерархия.

Соответственно, члены клана муравьев тоже считают, что все равны, – ну, как и красные. Конфедерация 1905 года изначально была построена на этих принципах. Муравьи считают, что их главная задача – всячески способствовать благоденствию и укреплению станции и заводить как можно больше детей, чтобы род человеческий не иссяк. При этом муравьи невежественны, и их интересуют только те знания, которые могут непосредственно пригодиться на практике. Сами же они считают это своим достоинством и нетерпимо относятся к инакомыслящим.

А другой клан как раз и составили инакомыслящие, называющие себя индиго. Собственно, в клан они объединились вынужденно, чтобы как-то противостоять агрессивности муравьев, потому что сами вовсе не склонны были к коллективизму. Каждый из членов этого клана отличался какими-нибудь уникальными способностями, и они считали, что негоже им губить свои таланты однообразным трудом. Здесь во главу угла ставилась личность, а не коллективные интересы. И, конечно, в суровых условиях метро муравьи давно нашли бы способ разделаться с изгоями, но все оказалось не так просто: таланты индиго иногда очень пригождались всему станционному социуму. Те, смекнув это, пытались зарабатывать себе на жизнь своими способностями, хотя в целом им приходилось трудно – чаще всего у самих муравьев еле хватало еды и предметов первой необходимости, к тому же, как и все ограниченные люди, они были скуповаты, подозрительны и хотели точно знать, за что платят. Понятное дело, что ни о какой приязни или даже простых добрососедских отношениях между кланами речи идти не могло: муравьи ненавидели отщепенцев за то, что те не желают пачкать руки тяжелой черной работой, а те презирали их за невежество и косность. Муравьи, чаще всего, вели оседлый образ жизни, за пределы своей станции если и выбирались, то редко и неохотно. Люди клана индиго, наоборот, при первой возможности отправлялись путешествовать, чтобы узнать что-нибудь новое и подзаработать на других станциях. У них были знакомые почти везде, и не только на близлежащих станциях, но и, по слухам, даже на Красной ветке и в Четвертом Рейхе.

Все это было очень интересно для расширения кругозора, но Нюта пока не совсем понимала, какое отношение порядки на станции имеют к ней. Но Мура тем временем, словно уловив мысли девушки, перешла к сути проблемы.

Как оказалось, сейчас на Улице 1905 года сложилась крайне тяжелая обстановка: какой-то монстр по непонятной причине облюбовал павильон станции для своего жилища и постоянно делает попытки проникнуть сюда, внутрь. Пока ему это не удается, но кто знает, что будет дальше? Люди на станции уже давно живут в постоянном страхе, ведь ни значительного числа бойцов, ни даже тяжелого вооружения тут нет. В таких условиях отчаявшиеся жители позабыли прежние раздоры и сообща пошли на поклон к гадалке клана индиго Коре – может, хоть она предскажет, есть ли надежда на спасение?

– Между тем, гадалка из Коры вообще-то не слишком хорошая, – сочла нужным пояснить Мура. – Ее пророчества всегда очень туманны, да и сбываются примерно в половине случаев. У нас тут даже шутка ходила: пришел сталкер перед выходом на поверхность узнать, вернется ли он обратно. Кора патроны забрала, потом руками у него перед лицом поводила и говорит: «Пятьдесят на пятьдесят». «В смысле?» – не понял тот. «Ну, или вернешься, или нет…»

Несмотря на то что веселого в рассказе было маловато, Нюта не сумела сдержать улыбки:

– Да уж, точность на высоте! Но послушайте, Мура, если эта Кора так плохо гадает, почему она не займется чем-нибудь другим?

Женщина уставилась на нее с явным изумлением.

– То есть как это, «другим»? Ведь она гадалка! Не может же она просто так бросить свое ремесло и растить шампиньоны или вязать!

– Но если она часто ошибается, значит, она плохая гадалка, – в свою очередь удивилась Нюта. – Наверное, она ошиблась в выборе призвания.

– Ты не понимаешь, – покачала головой Мура. – Просто ты еще очень молода и не знаешь жизни. Так было всегда, и до Катастрофы тоже. В любой профессии, будь то наука, производство или сфера обслуживания, было процентов десять талантливых, которые двигали ее вперед, еще процентов тридцать – сорок просто хороших и добросовестных работников, а все остальные, то есть половина – посредственности, которые вообще ничего из себя не представляли. Правда, в последние годы перед Катастрофой, когда мерилом успеха стали деньги, положение начало меняться. Способные получили возможность зарабатывать, а остальные иной раз вынуждены были уходить в другую область – иногда себе же на пользу. Но вообще-то посредственные работники часто компенсируют свои недостатки исключительной цепкостью и зубами держатся за свое место. Не уверена, что ситуация сильно изменилась, скорее наоборот: почему-то именно талантливые люди быстрее других гибли или отчаивалась в Метро, а вот посредственность расцвела пышным цветом. Поэтому Кора гадалка, и гадалкой умрет. Просто она неважная гадалка, но ведь конкурентов у нее все равно нет, так что люди в трудных случаях идут к ней за советом и помощью. Значит, она нужна им.

Разобравшись с этим вопросом, Мура продолжала:

– Когда Кору спросили, что нас ожидает, она, конечно, приложила все усилия, чтобы узнать ответ. Жевала какие-то особые грибы, растущие в отдаленных туннелях и доставляемые челноками за бешеные деньги, впадала в транс и разглядывала свой магический стеклянный шар. Но в результате получила лишь одно неясное откровение: станцию спасет дева, пришедшая с Севера.

– И правда туманно, – пробормотала Нюта.

– А пророчества всегда туманны. Вот, например, она как-то изрекла: «Есть Четвертый Рейх, а Пятому не бывать». Почему так – никто не знает. В это можно только верить или не верить.