С ним, возможно, произошло то же самое. Может быть, и ему хотелось распрощаться с самим собой, отдохнуть от себя. Отправиться куда глаза глядят, отыскать мирный уголок. «Большое озеро с прозрачной водой… и зеленые холмы на горизонте», — подумалось ей.

Она начинала ему завидовать — мог бы, в конце концов, и с собой пригласить.

Тут она вспомнила, что до сих пор сидит в одних трусах, а пиццу должны вот-вот привезти. Бросила шнур, встала и пошла в спальню одеться.

На секунду испугалась, что наткнется там на стоящие повсюду цветы, подвенечное платье, подарки… У нее не было уверенности, что она вынесет это испытание.

Но спальня выглядела как обычно. Про себя она его за это поблагодарила. Натянула старые штаны, красную рубашку и рухнула на кровать.

Уставилась в потолок.

Невольно улыбнулась, задумавшись о том, сколько всего она видела на этом потолке.

Курьер Пиццы-молнии не заставил себя ждать.

Она подбежала к двери и приоткрыла ее. Курьер собирался что-то сказать, но она сунула ему деньги и захлопнула дверь у него перед носом.

Потом вернулась в гостиную, открыла коробку и села на прежнее место к стене.

Она умяла пиццу с такой скоростью, словно боялась почувствовать ее вкус.

Должно быть и впрямь не на шутку проголодалась.

Когда голод отпустил, ей нестерпимо захотелось разреветься.

Она так по нему скучала!

Она легко могла представить его в райских кущах или даже рядом с собой, как он разглядывает вместе с ней свой собственный труп. Но то был всего лишь его дух. А его самого не было.

И тут она с невероятной остротой ощутила всю безысходность своего одиночества.

Да, но кот-то его — скотина! — куда запропастился?

Некоторые животные принимаются безутешно выть, когда умирает хозяин; другие теряют всякий интерес к жизни и вскоре умирают сами. Почему же этот кот не корчится от боли у ног своего хозяина?

А она сама?

Выть-то она тоже не выла, да и корчиться не собиралась.

А умереть вместе с ним она готова?

С сомнением посмотрела на пустую бутылку, коробку из-под пиццы и окурки сигарет.

«Но я ведь не кошка!» — сказала она громко.

И чуть слышно добавила: «А жаль».

Подумала немного и принялась тихонько мурлыкать. Потом встала на четвереньки и посмотрела на него. Медленно приблизилась к нему, продолжая мурлыкать, и уселась у его ног.

Приподняла голову и лизнула ему пятку.

Но тут же отпрянула и встала на ноги. Рыдания подступали к горлу.

Она обошла вокруг него и направилась в ванную.

Дверь оставила открытой, чтобы не терять его из виду.

Чем дольше она на него смотрела, тем прекраснее он ей казался.

Он добился своего.

Она разделась и легла в ванну.

Положила руку между ног.

Начала медленно ласкать себя, не отводя от него взгляда.

Остановилась.

Начала снова.

И опять остановилась.

Снова, еще внимательнее посмотрела на него. Продолжила.

Остановилась совсем.

«Как же так, Джозеф: почему ты меня не дождался?»

Они продолжали идти, не говоря ни слова.

Человек снова почувствовал гнев. Он оставил на земле людей, которых любил и которых ценил намного выше себя самого. Некоторые из них верили в Того, кто шел сейчас рядом с ним, в Его безграничную милость, в обещанный Им рай.

Но не он.

— Это отвратительно.

— Не спорю.

— Тогда зачем ты это делаешь?

— У меня нет выбора.

— Чего?!

— Повторяю: у меня нет выбора.

— Так это же ты сотворил мир таким, какой он есть, или нет?

— Увы, — сказал Бог, опустив голову, — это я.

— Тогда Ты мог бы сотворить что-нибудь получше.

— Я не смог.

— Почему?

— Такой уж Я есть.

— Не понял.

— Я создал вас… потому что считал Себя совершенным. Но вы сами — лучшее доказательство тому, как сильно Я ошибался. На самом деле Я далек от совершенства.