Шрифт:
— Я уже здесь… Я всегда была здесь.
— Я люблю тебя, любимая.
— Так что нам делать?
— У нас все получится.
— Вместе пойдем на пляж.
— Куда угодно.
— Только ты и я.
— Только ты и я.
— И это будет замечательно.
— Земной рай.
— И никаких землетрясений.
— И никаких расставаний.
— И никаких термитов.
— И никаких макак.
— Я так люблю тебя.
— Я поднимаюсь.
— Я спускаюсь.
— Навсегда.
— Навсегда.
— Наконец-то все это кончилось!
— Все только начинается.
— Я уже здесь.
— И я уже здесь.
— Да… это здесь.
Несколько лет спустя в ванной комнате
Она плакала уже час.
Надеялась, что сумеет выплакаться, слезы остановятся, им придет конец.
Но не получалось.
Слез не становилось ни больше, ни меньше, они все текли и текли.
И ей пришлось напрячься и повернуть слезы вспять, чтобы они, хоть и текли, но в ней самой, и хотя бы лицо ее оставили в покое.
Потом она опустила голову под воду и долго терла глаза, чтобы их промыть.
Оперлась на бортик ванны и встала.
Обхватила себя руками и поняла, что вся дрожит от холода, вылезла из ванны, надела халат, рядом висел еще один, надела его сверху, на свой.
Пошла в гостиную и посмотрела на него.
Голого, в петле.
Замерла в нерешительности.
Обняла его.
Прижавшись к нему, закрыла глаза.
Попыталась согреться.
«Любимый», — прошептала она.
— Так ты говоришь, что ни один человек в нашем мире не умер?
— Да.
— И все, кроме самоубийц, возвращаются обратно на Землю?
— Да.
— Пока не покончат с собой?
— Да.
— А они об этом знают?
Бог посмотрел на человека с откровенным любопытством:
— А ты знал? — спросил он.
Человек попытался найти ответ в самом себе, но не нашел.
Он искренне хотел найти его, но не смог.
— Не знаю, — сказал он.
Бог остановился и повернулся к человеку.
Человек повернулся к Богу.
— И я не понимаю, — сказал Бог. — Думаю, в глубине души и они об этом знают, но мало таких, кто туда заглядывает. Кому-то, как тебе, это удается, они освобождаются и попадают сюда. Есть и такие, которым это тоже удается, они все понимают, но предпочитают остаться. Знают, но не хотят простить меня. Они считают меня чудовищем и надеются, что добьются того, что не получилось у меня. Они упорно хотят сделать ваш мир лучше, но это невозможно. Как правило, до них в конце концов все же что-то доходит, но приходится раз сто посылать их обратно, чтобы они наконец простили меня, покончили с собой и попали сюда. Тем временем они плодятся и размножаются, мешают понять другим людям, те тоже плодятся… И ставят мне палки в колеса.
— Вяжут по рукам и ногам, — сказал человек.
— Вот именно, — ответил Бог. — Но у меня нет выбора. Я послал к вам моего сына, чтобы он вам все объяснил, открыл глаза… Но сын предал меня. Он заразился вашей неуемной жаждой жизни, взбунтовался и заморочил вам голову… Он отлично у вас проводит время, возвращается к вам снова и снова… в каких только обличьях, под какими только именами он к вам не являлся и продолжает в том же духе.
— А ты куда смотришь? — спросил человек, который к Сыну Божьему относился с симпатией. — Просто сидишь здесь и ждешь?
— Нет, — сказал Бог. — Я делаю вашу жизнь все хуже.
— Что, прости?
— Это ты меня прости… Я делаю вашу жизнь хуже, потому что иначе вам ничего вдолбить невозможно. Ваша жизнь, даже жизнь самого ничтожного муравья, невыносима, но вы ее принимаете. Злоба, ненависть и насилие — они повсюду. Вокруг вас, перед вами, в вас самих. Один сплошной кошмар. Но вам этого мало, вы продолжаете жить, спать, трудиться в поте лица… Если честно, у меня просто руки опускаются. Как вы все это терпите?
Во взгляде Бога читался вопрос, но задавать этот вопрос человеку было теперь бессмысленно: он все равно не смог бы ответить. И не только потому, что было уже поздно, но и потому, что он не знал ответа.
— Вы никогда не сможете все это изменить, — продолжал Бог. — Даже те из вас, кто «делает все, чтобы жизнь стала лучше, помогает другим, жертвует собой…». Вы упорно хотите видеть в этой жизни «хорошую сторону», но у жизни нет сторон… Вы ищете спасения в любви, и любовь, ничего не скажешь, — это довольно мило, но одной ее недостаточно, чтобы искупить все остальное. И никогда не будет достаточно. Зло — оно в самой вашей природе, и ее-то вам и нужно менять… Вы не сможете обрести покой до тех пор, пока не откажетесь от этой жизни…