– А фамилию заместителя вы случайно не помните? – с надеждой спросил Барский, старательно делая пометки в блокноте.

– Фамилию? Ей-Богу, забыл… Дай Бог памяти… Ну вот хоть убейте – не помню, – Буробин засмеялся. – Как говорится, «здесь помню, а здесь не помню».

Словно желая это подчеркнуть, Буробин грохнул рукой по столу, вызвав тем ужас и оцепенение других посетителей. На своем месте у двери сам хозяин ресторана, представительный, как премьер-министр в своем смокинге на шелковой подкладке, был, казалось, на грани апоплексического удара.

– Ну и как – нашли? – осведомился Барский.

– Да, – продолжал Буробин, – Сразу же после того, как привлекли к следствию нашу группу. В городе ведь кошмар что творилось, люди боялись детей на улицу выпускать. Тем более, что местная газетка осмелилась об этом написать. Словом, когда мы нашли этого ублюдка, у всех словно камень с души свалился.

– Он сознался в том, что похищал детей?

Буробин поглядел на Барского словно на идиота.

– Послушайте, молодой человек, вы когда-нибудь допрашивали клинического идиота, по которому ползают вши? Он вообще не в состоянии был связно сказать что-либо.

– Но у вас нашлись косвенные доказательства его вины?

– Разумеется. Психиатр сказал, что он имитировал половые действия над фотографиями обнаженных детей. Ну. что еще? Все дети умерли от удушья. Вероятно, он их слишком сдавливал, когда насиловал…

– На них были следы сексуального насилия? Разрывы промежности, следы спермы? – поинтересовался Барский.

– Послушайте, меня сейчас стошнит от вашей настырности, – поморщился Буробин. – Было, всё это было, было.

– А сколько было лет Гостилину?

– Шестьдесят пять. Но это ничего не значит. Для чего еще похищать детей, как не для того, чтобы их насиловать? С целью получения выкупа? Тут такой цели явно не было. А наслаждается каждый псих по своему. И это, пожалуй, все. Просто грязненькая историйка, печальная и вполне обыденная. Об этом психе мы были предупреждены подозрительным соседом. Кстати, да благословит Бог всех подозрительных. – Буробин поднял бокал с притворным тостом.

– Фамилию соседа не помните часом?

– Самойлов, местный пацанчик, по кличке Саман. Из местной братвы. Да вы не думайте, такое горе сплотило всех горожан. И обыватели, и бандюки, и пожарные тех детей искали.

– И о чем вас этот Саман предупредил?

– О том, что видел этого Гостилина с лопатой в руках на свалке. Это нас моментально насторожило.

– А что дети действительно были закопаны в землю?

– Ну, скажем так, присыпаны мусором.

– И для этого потребовалась лопата? Ведь это сделал человек, который всю свою жизнь прокопался на свалке. Для него мусор – как хлеб. Он его руками должен разгребать.

– Черт бы вас побрал! – чуть не закричал Буробин. – Что вы хотите сказать, что я лгу вам, да?

– Упаси Боже! Может, вам этот Саман солгал?

– Так или иначе, все подтвердилось. Мы покопались на свалке и извлекли из под слоя мусора два тельца. Просто не могу себе представить, почему ваш издатель мог заинтересоваться этой историей.

– Один момент… – В глазах Барского вдруг вспыхнул огонек: – Что вы только что сказали? Что вы перекопали всю свалку и там нашли двоих детей?

– Да, обоих. Мальчика и девочку.

– А как же младенец? Вы же только что сказали, что нашли два. Так ведь?

– О, но ведь это было так давно. Возможно, моя память слегка заржавела. Как я уже говорил, этот случай никогда меня особенно не интересовал.

И опять на лице его появилось виноватое выражение.

– Хорошо, расскажите так, как все было. – Барский придвинулся к нему – Мой издатель хорошо заплатит за эту историю, но только, если она будет полной. Что же вы нашли на самом деле?

– Ладно, ладно расскажу. Я кое-что в некотором роде скрыл. Теперь это уже никому не может повредить, да и пенсия моя в безопасности. Да, я кое-что утаил от следствия, но будь ты ментом, то понял бы почему.

Самодовольная, и несколько туповатая личина слетела с Буробина и он стал самим собой – суровым, непреклонным стражем порядка, живущим своей работой.

– Случаи с психами всегда самые отвратные по двум причинам. Во-первых, при них никогда не бывает очевидной связи между убийцей и жертвой, как это, например, бывает в случае убийства ради наживы. Во-вторых…

– Во-вторых, они привлекают подражателей.

Барский проговорил это автоматически, вспомнив свой собственный опыт.

– Абсолютно верно. Они привлекают подражателей. Например, один чокнутый убивает девицу определенным способом и в определенном месте. Затем вторую, третью. После этого начинается ажиотаж. Он сможет испугаться, затаиться. Но если новость быстро вырвется наружу, то все может покатиться как снежный ком. Силы в себе может ощутить и второй маньяк, третий маньяк, и четвертый… – В голосе Буробина слышалась горечь. – Мне не хотелось, чтобы такое произошло в деле. В этом мирном городке. Совсем не хотелось, так как я очень люблю детишек.