И тогда опечалились альвы чудские, зарыдали над телом Снегурочки.

Но никак не могли рудокопы предать тело гостьи земле, ибо та лежала, как будто во сне… И сработали рудокопы гроб из горного хрусталя. Цепи золотые сковали. И так тело спящей красавицы в гроб хрустальный они покладали.

А затем унесли его ко Залесью, ко Ярилиной той горе, к усыпальнице бога весеннего. Там Ярилушка до весны почивал. Может, там и она проснётся?

Скрыли гроб они во пещере. И повесили на златых цепях, укрепив его на столбах.

И на той горе рудокопы посадили вишневый сад: дабы раннею весной вишни расцветали, будто снегом – лепестками гору покрывали. И потёк из слёз ручей из горы печальной сей…

А в то самое время юный Лель всё ходил по Белому Свету. И повсюду искал Снегурку. Он искал её по лесам, и искал её по полям. Забирался в крутые горы и бродил по берегу моря.

И вот обратился он к Красному Солнцу:

– Ай ты, батюшка Солнце Красное! Днём ты землю всю освещаешь и весь Белый Свет озираешь! Ты не знаешь ли, где Снегурочка, Велеса и Вилы дочурочка?

Солнце-батюшка отвечал:

– Я доселе Снегурочки не видал. Может, Месяц Снегурочку встретил, тёмной ночью её приметил?

Лель воззвал тогда к Ясну Месяцу:

– Ай ты, батюшка Ясный Месяц! Ночью землю ты освещаешь, весь подлунный мир озираешь! Ты не знаешь ли, где Снегурочка, Велеса и Вилы дочурочка?

Месяц-батюшка так ему отвечал:

– Нет, Снегурочки я ещё не видал. Может, Ветер, мой братец, Снегурочку встретил, на дорожке её где приметил?

И тогда отправился Лель Сокольник ко Стрибогу, богу ветров:

– Ай ты, батюшка Ветер буйный! Овеваешь ты каждый камень, и листочек, и стебелёк… Не встречал ли ты где Снегурочку, Велеса и Вилы дочурочку?

Ветер-батюшка отвечал:

– За Великою Ра-рекою, да за реченькою Окою, там где Клязьма течёт у могилы-ховца, есть пещера в горе – усыпальница. И в пещерушке той печальной, овевал я сам гроб хрустальный… А во гробе том спит Снегурочка, Велеса и Вилы дочурочка.

И тут Финиста сын, Лель Сокольник, взвился к небесам Ясным Соколом. И помчался на крыльях ветров над лесами дремучими и топями зыбучими.

И нашёл он в Волжском Залесье ту пещеру печальную с гробом хрустальным.

И тут, скинувши перья на пол, он во ту гробницу вошёл. И тотчас, открывши крышечку гроба, он Снегурочку там обрёл. После её грубы холодные Лель, сын Финиста, целовал. А затем и перстень волшебный суженой своей надевал.

– Вот тебе перстенёчек, Снегурочка!

Перстень же тот золотой был во давние годы подарен Леле Ладой-матушкою самой. И от самого Дня Творенья сила в нём была пробужденья…

Тут очнулась Снегурка от тяжкого сна, и открыла ясные очи она:

– Здравствуй, Лелюшка мой прекрасный! Здравствуй, милый мой Сокол Ясный!

И тогда венцы принимали Лель и Снегурочка, дочь Мороза. В день весенней богини Сречи на Ярилиной той горе!

И пошёл от Снегурки с Лелем род снегуров, который слился с родом яров-волотоманов. Снег и Солнце, огонь и стужа слились вместе в его крови, будто память о той любви.

И теперь все славят Снегурку! Славят также юного Леля! Также Велеса с Вилой-юдой! Поминают и Лелю Свароговну!

Вот и Зима-матушка прикатила в санях по Млечному Пути, а с нею сынок её Мороз и внучка Снегурочка. А значит, пришли Колядки да Святки [6] !

И там, где над лесами пролетели сани, где Мороз ударял волшебным жезлом, а Снегурочка рассыпала из рукава ледяные искры, там каждая веточка, каждая иголочка хвои сверкала блёстками.

И не узнать лес, он стал садом Ирийским. И то не Зима, то Корова Земун по саду похаживает, по небу Звёздное Молоко разливает и хвостом по земле снег метёт. А следом за матушкой идут Велес-Мороз с дочкой Снегурочкой.