Не забыли и о личном составе. Техников и стрелков-радистов поселили в землянках и уцелевших домиках, находившихся недалеко от аэродрома, вместе с матросами срочной службы. Мы – летчики и штурманы – на правах офицеров пользовались некоторыми привилегиями, поэскадрильно располагаясь в трех уютных двухэтажных домиках дачного поселка Коломяги, что у северной окраины Ленинграда.

Достаточно вместительный автобус «ЗИЛ» довоенного выпуска, подаренный полку Ленсоветом в честь присвоения гвардейского звания, каждый день утром возил нас к аэродрому, вечером возвращая назад всех, кроме дежурных и ушедших на боевое задание экипажей. Иногда, в особо прекрасные вечера, те, кто не принимал участия в вылетах, предпочитали возвращаться к своему жилищу пешком, наслаждаясь окружавшим нас великолепием природы, благо в нашем возрасте преодоление расстояния в три километра не представляло ни малейшего затруднения.

На завтрак в летную столовую, находившуюся неподалеку, мы, молодое пополнение, пришли немного раньше положенного срока и безмолвно расселись вокруг стоявшего у стены большого стола. Мимо нас деловито сновали девушки-официантки, разносившие тарелки. Самые смелые из нас предлагали им свою помощь, но они шутливо отказывались.

Точно в назначенное время двери распахнулись, и в зал вошли «старики», летчики 3-й эскадрильи. Неторопливые уверенные движения и лишенная всякого показного самолюбования сдержанность сразу же выдавали в них бывалых фронтовиков. Правую сторону их безукоризненно подогнанных по фигурам кителей украшали морские гвардейские знаки, на левой сверкали ордена. Мы тут же, словно подброшенные невидимыми пружинами, вскочили со своих мест, отсалютовав вошедшим авиаторам грохотом опрокинутых табуреток. «Старики», добродушно усмехнувшись, поприветствовали нас и начали рассаживаться.

Признаюсь честно, на первых порах мы ощущали некоторую неловкость в присутствии столь заслуженных авиаторов и по большей части старались помалкивать, боясь сказать что-нибудь не то. Но наши старшие товарищи отнеслись к нам как к равным, только немного менее опытным бойцам, и вскоре между нами установилась настоящая фронтовая дружба. Но произошло это немного позже, а тогда, в первые дни, мы тихо сидели за своим столом и, навострив уши, ловили каждое слово, сказанное «стариками».

Надо сказать, что среди всего многообразия тем, обсуждаемых летчиками и штурманами в любое время дня и ночи, главное место занимала наша боевая работа. И неудивительно. Как пройти незамеченным через линию фронта; как ориентироваться над морем; как обнаружить цель раньше, чем она заметит тебя; как, преодолев заградительный зенитный огонь, подобраться к ней на минимальную дистанцию, чтобы наверняка сбросить свой смертоносный груз; как выполнить соответствующий ситуации противозенитный маневр – от всего этого и еще многого другого всецело зависела жизнь экипажа.

Особенно актуально эти вопросы стояли для нас, молодых ребят, еще не успевших понюхать пороху. Вот и стремились более опытные товарищи передать нам все свои знания и умения, уберегая от всевозможных ошибок, что порой совершали, будучи в свое время такими же «желторотиками».

Да и сами «старики» прекрасно понимали, что идеальным торпедным ударом является тот, из которого экипаж вышел сухим из воды, не привезя домой на своем самолете ни одного отверстия от пуль или осколков. К сожалению, таких случаев практически не было, что воочию демонстрировало ту простую истину, что даже самым лучшим пилотам, имеющим на своем счету не одну подтвержденную победу, всегда есть куда расти. «Идеально летает лишь один Чкалов!» – так говорил инструктор Макаренко. И если уж сам легендарный пилот совершил ошибку, стоившую ему жизни, что тогда говорить о таких новичках, как мы…

Особенным авторитетом пользовались Иван Шаманов и его бессменный штурман Михаил Лорин. Их можно было с полным правом называть «стариками» в полном смысле этого слова, ведь еще в 1933-м, когда мне исполнилось всего двенадцать, Шаманов уже совершал постоянные ночные перелеты из Москвы в Харьков, доставляя в грузовом отделении своего самолета свежие номера газеты «Правда». Три года спустя неуемная жажда профессионального роста привела его в Главное управление геодезии и картографии при Совете народных комиссаров СССР. Там Шаманов и познакомился с Лориным. Обнаружив поразительное сходство характеров, темпераментов и жизненных приоритетов, они сразу же стали друзьями, и вскоре новоиспеченный экипаж выполнял сложнейшие задания в суровом небе Якутии…

Много составляющих у летного мастерства: виртуозное владение машиной, способность управлять ею в самых сложных погодных условиях, молниеносная быстрота реакции, умение сохранить хладнокровие в самой безвыходной ситуации и, несмотря ни на что, найти спасительное решение… Но достаточно просто сказать «полярный летчик», и собеседнику сразу станет ясно, что носитель этого гордого титула сполна обладает всем вышеперечисленным и еще многим другим сверх этого.

Климатические условия за границей Северного полярного круга предъявляют самые строгие требования к профессиональным и моральным качествам летчиков и штурманов. Огромные, практически незаселенные просторы Восточной Сибири, в которых потерять ориентацию очень легко, а восстановить практически невозможно, не оставляют ни малейшего шанса на ошибку, а вечная мерзлота не позволяет надеяться на спасение экипажу, совершившему вынужденную посадку.

Именно поэтому храбрые полярники являлись без всякого преувеличения элитой советской авиации, пользуясь не меньшим почетом и уважением, чем появившиеся гораздо позже космонавты. И по заслугам. Но когда началась война, все, кто только мог, всеми возможными путями стремились попасть на фронт. Не обошла эта тенденция и летчиков, трудившихся в тылу. Да, они понимали, что и там их опыт и мастерство необходимы Родине, но смириться с тем, что в самое тяжелое для страны время приходится заниматься обыденной мирной работой, никто не хотел.

Вот и осаждали военкоматы, настойчиво требуя направления в действующую армию, авиаторы, покорявшие просторы Сибири, летчики ГВФ (Гражданского воздушного флота), инструкторы летных школ и аэроклубов, пилоты, занятые в народном хозяйстве… Были среди них и неразлучные друзья Шаманов и Лорин. Само собой разумеется, отпускать таких высококлассных специалистов никто не хотел, и, вполне вероятно, так бы и остались опытные полярники на своем привычном месте, если бы не счастливая случайность. Оказавшись в Москве для получения самолета, они добились встречи с командующим авиацией Военно-морского флота генерал-лейтенантом С. Ф. Жаворонковым и смогли убедить его направить их на Балтику.