Прошлогоднее вино выливалось перед стопами Свентовита, затем жрец наполнял рог новым вином и выпивал его в честь бога с просьбой, чтобы тот даровал людям изобилие и удачу в ратных делах. Далее жрец снова наполнял рог и вставлял его в руку кумира.

По окончании этой церемонии вносили пирог огромных размеров; в него мог поместиться человек во весь рост. Жрец входил внутрь пирога и спрашивал у присутствующих: видят ли они его? Когда ему отвечали, что нет, он обращался к Свентовиту и просил, чтобы Солнце было видимым и после зимы все вновь ожило. После окончания обрядов главный жрец от имени бога обещал людям всяческие блага и победу над врагами. Потом начинался всеобщий торжественный пир.

Конь Свентовита, огромный жеребец, был белой масти. Его гриву и хвост оставляли нестрижеными. Оседлать скакуна мог только главный жрец. Перед началом военного похода конь принимал участие в гадании. Младшие жрецы втыкали перед храмом три пары копий на некотором расстоянии друг от друга, и к каждой паре привязывалось третье копье – поперек. Жрец торжественно произносил молитву, затем выводил коня за узду из сеней храма и вел на эти барьеры. Если конь переступал их сначала правой ногой, а потом левой, это считалось счастливым предзнаменованием, если же конь ступал сначала левой ногой, то военный поход в этом случае отменялся.

Храм Свентовита был очень богатым, поскольку он принимал не только дары, но и часть военной добычи. По общему убеждению прибалтийских племен, Арконский бог давал самые знаменитые победы, самые точные прорицания. Поэтому для жертвоприношений и для гадания сюда стекались люди со всех сторон Поморья. Каждое племя посылало Свентовиту ежегодную дань на жертвы. У храма были обширные поместья, дававшие ему доход, в его пользу собирались пошлины с купцов, торговавших в Арконе, с рыбаков, ловивших сельдь у острова. Свентовиту приносилась третья часть военной добычи, все золото, серебро и жемчуг, добытые на войне. Даже иноземцы обращались в Арконский храм за предсказаниями, а властители соседних народов посылали дары. Поэтому в храме стояли сундуки, наполненные драгоценностями.

За Свентовита в войнах сражались триста всадников на белых конях, оснащенных тяжелым рыцарским вооружением, которым и причиталась треть добычи. Эта дружина участвовала в походах прибалтийских племен на иноземцев и до нашествия датчан во главе с королем Вальдемаром была непобедима.

Все эти сведения Скуманд мысленно собрал у себя в голове в единый кулак и уже готов был нанести Павиле внешне невидимый удар своей сконцентрированной волей, как вдруг вспомнил, что ему нечем отвлечь внимание учителя, чтобы тот хоть на миг растерялся и от этого расслабился. И тут ему словно кто-то подсказал со стороны: «Оберег! Покажи оберег Прауримы!»

С того времени, как подаренный главной жрицей Прауримы оберег в виде волка, державшего в пасти луну, оказался у него на шее, он никогда его не снимал. Но самое удивительное: с каждым прожитым днем, который все больше и больше отдалял во времени путешествие к храму богини, образ Гиватты-Дайниди в его воображении становился все четче и зримей. Какая-то странная нить протянулась между ними, и она крепчала все больше и больше. Прекрасный облик этой женщины волновал его, но совсем не так, как лица девушек из племени дайнавов. От него шла какая-то солнечная теплота, согревавшая юношу в холодные зимние ночи, когда затухал очаг, а выбраться из-под шкуры, заменявшей одеяло, чтобы подбросить в него поленьев, было зябко, да и лень…

Решительно рванув ворот своего жреческого одеяния, Скуманд достал оберег и резким движением поднял его над головой. Павила невольно бросил на него взгляд, и в этот момент юный вайделот, прошипев, как лесной кот, швырнул в своего наставника накопившиеся в его воображении образы из давно разрушенной и оскверненной врагами Арконы. Глаза Павилы остекленели; он посмотрел на юношу, как показалось тому, испуганно и робко, а затем отвел взгляд, напрягся и стал двигать руками, совершенно не обращая внимания на окружающую его действительность.

Напряжение нарастало. Скуманд чувствовал, что наставник пытается сопротивляться его воле, но эти попытки были слабыми, а он, ни на миг не прекращая давления, пожирал Павилу взглядом. С некоторым удивлением юный вайделот отметил, что наставник двигает руками в определенном ритме; присмотревшись более внимательно, он сообразил, что старый жрец повторяет пассы, которые обычно сопутствуют благодарственной молитве Свентовиту.

А затем произошло и вовсе чудо. Павила вдруг немного присел, его лицо приобрело просветленное выражение, и он начал ритмично подпрыгивать. Пораженный юноша мгновенно понял, что это за движения, – старый вайделот вообразил, что скачет на коне Свентовита!

Это было одно из гаданий, в котором жрецы Арконы задействовали коня. Под вечер священного жеребца чистили и умащали благовониями, а утром, при большом стечении народа, находили его вспененным и грязным. Это значило, что всю ночь Свентовит бился с врагом на своем коне. По состоянию жеребца и определяли, можно начинать войну или нет. Намечаемый поход благословлялся, если боевой богатырский конь Свентовита был в отличной физической форме. Среди жрецов не считалось тайной, что вместо Свентовита на коне всю ночь скакал главный жрец. А простому народу такие вещи знать было не положено.