"Словно гудок на начало каторжных работ", - мелькнула такая мысль.

Через минуту замок щелкнул и дверь распахнулась. Яркий свет лампы заставил прижмуриться.

– Так поздно?
– голос принадлежал Петру Сергеевичу.

Но он не удивился, будто ждал прихода Андрея.

– Проходи, раздевайся.

Коридор был обклеен старыми пожелтевшими газетами.

– Начал когда-то ремонт, - пояснил Петр Сергеевич.

"Я вроде не спрашивал, - улыбнулся про себя Андрей.
– Мне все равно, что у тебя: ремонт или безденежье".

Раздевшись, он прошел в комнату.

– Слушаю, - без всяких предисловий начал Петр Сергеевич.

Андрей нервно потер лоб и полез в портфель. Боковым зрением он видел, что Петр Сергеевич с каким-то пренебрежительным превосходством смотрит на его потуги.

– Послушайте... я хотел бы... вот что...

Словно студент на экзамене, Андрей пытался начать отвечать зазубренный билет, но от волнения все мысли перемешались между собой.

Петр Сергеевич проигнорировал вступление и даже не сделал "шага" на встречу. Он по-прежнему сидел на своем стареньком стуле в растянутой от времени жилетке, белой рубашке и штанах древней покройки.

Такое пренебрежение к своему "я", выраженное в запущенности квартиры, безвкусицы одежды и тому подобному, говорило либо о полном безразличию к сему миру, либо крайней бедности.

Андрей поймал себя на мысли, что начинает злиться. Но от этого порядок в голове не наводился. Лишь мысли начинали все более хаотично носится туда-сюда.

– У меня есть проблема... Хотел бы чтобы вы помогли мне...

Петр Сергеевич снова молчал.

– Ну, так как?

Петр Сергеевич погладил свои коленки и сухо сказал:

– Я по-прежнему тебя слушаю.

– Мне трудно соткать свою мысль, - продолжил Андрей, а сам вдруг отметил, что отчего-то сказал "соткать".

– Все еще ищешь свой "идеальный" путь?

– Что?.. При чем тут это?

– Ты пожинаешь плоды своих собственных промахов. Это как "эффект бабочки"...

– Я к вам пришел не за тем, чтобы разбирать старые дела.

– А я думаю, что за этим.

"Глупый старый осел!
– Андрей злобно заходил желваками.
– Какого черта я к нему приперся?"

– Хотя ты по своей сущности интроверт: замкнут, сосредоточен, молчалив, скрытен...

– И что? При чем тут это?
– Андрею захотелось встать и уйти.

– А кто еще обладает такими же чертами?

– Кто угодно!.. Петр Сергеевич, я пришел...

– Подумай. Кто?.. Идеальный путь - это не путь напрямую...

– Мы с вами опять приходим к тому спору, который расколол....

– Который тебя смутил. Ты выбрал консенсус с этим обществом.

– Что выбрал?

– У человека не спрашивают согласия, хочет ли он жить в "общепринятой реальности". Тебя приучают путём выработки условных рефлексов в процессе воспитания. И в результате ты соглашаешься, то есть достигаешь консенсуса с другими людьми в отношении реальности.

– В таком случае, вы сделали тоже самое, но со своей "реальностью"?

– С моей реальностью ты консенсуса не достиг, - впервые Петр Сергеевич улыбнулся.

– Не достиг... Потому, что я живу нашем мире, а не вымышленном!

– А может прав все же я?
– Петр Сергеевич сказал это с такой интонацией, что Андрей несколько смутился. Ему и без того было многое не понятно.

– Прав или не прав - это гадание на монетке: орел либо решка.

После последних слов Андрея наступило тягостное молчание. Петр Сергеевич по-прежнему поглаживал свои колени и смотрел куда-то в пол.

"Твою мать!
– Андрею страшно хотелось уйти.
– Чего я добился?"

– Ты помнишь, - негромко начал Петр Сергеевич, - когда тебе было девять, ты с матерью собрался ехать в другой город, якобы к тете. Вы пришли рано утром на автовокзал. Она усадила тебя на скамью, а сама ушла за билетами. А чтобы ты не скучал, она оставила книжку: это был старенький томик со сказками. Картинок там не было... И ты читал ее от самой первой до самой последней страницы. Даже тираж и издательство... кто был редактором... на какой бумаге... Ты читал час, два, сутки... двое... Она не приходила... И не пришла.... Никогда больше...

Андрей смутился. Но лицо Петра Сергеевича не отображала тех эмоций, которые выливались из его слов. Казалось, что он вообще безразличен к своему собственному рассказу.

На секунду Андрей "провалился" в воспоминания. Это было сродни падению на дно бесконечного темного колодца...

Рука матери была влажная. Влажная и теплая.

Они вышли к остановке. Серое раннее утро... Еще никого не было.