людей. Хорст проводил их взглядом и посмотрел на Кабала.

— А вот ты в обстановку совершенно не вписываешься. Похож на бухгалтера, а не на

владельца ярмарки. На твоём месте я бы зашёл завтра в галантерею.

— Ты не на моём месте, — сказал Кабал. — Ты управляешь всем на публике, а я за кулисами.

Такой был уговор.

— Да, — признал Хорст, — уговор был такой.

Он расплылся в улыбке, от которой, как уже видел Кабал, пауки разбегались.

— Ну уж нет. Можно я сразу пресеку все развесёлые сюрпризы, которые ты для меня припас,

словами "Нет, ни за что в жизни".

— Мы ошиблись в расчётах.

— Как так?

— Оказывается, у нас неравное количество павильонов и зазывал. С этим нужно разобраться.

— Зазывалы — это люди, которые стоят перед павильонами и нахваливают их?

Хорст кивнул, молча улыбаясь.

— Да.

Кабалу этот разговор не нравился.

— Их слишком много? — с небывалым оптимизмом дерзнул предположить он.

Улыбка Хорста стала шире, лицо Кабала — мрачнее.

— Ну уж нет. Если ты испытываешь затруднения по какому-то поводу, можем обсудить это в

моём кабинете.

— Значит, возвращать душу ты уже расхотел? — спросил Хорст с невинным видом

автоматической винтовки.

Кабал закусил губу.

— Это один павильон из многих.

— Но может быть, тот самый. Кто знает? Не так уж их и много, в конце концов.

Кабал сделал вид, что задумался, но Хорст был прав. Выбора и правда нет.

— Ну хорошо. Только сегодня.

— Только сегодня! — Хорст поднял руки к воображаемой афише. — Его исключили из лучших

университетов, его отвергли все основные религии и большинство оккультных, он только что

вернулся со встречи в Аду. Знакомьтесь, Йоханнес Кабал, Некромант! Ту-ду-ду! — Он изобразил,

будто играет на трубе.

— Твоему веселью есть предел? — сказал Кабал без улыбки. — Если хочешь знать, меня ни

разу не исключали из университетов. Я всегда уходил по собственному желанию.

— И всегда рано утром, — добавил Хорст. — Послушай, Йоханнес. Несмотря ни на что, ты мне

всегда по-своему нравился. До того, как отречься от рода людского, ты действовал из более-менее

добрых побуждений. Тебе это будет раз плюнуть. "Палату физиологических уродств" я приберёг

специально для тебя. О человеческом теле ты знаешь всё: когда оно работает, когда нет, и как в этом

случае запустить его снова. В некотором смысле.

Хорст рассмеялся, и Кабал понял, что речь о Деннисе с Дензилом. Кабал едва не вспылил:

проклятый опытный образец сразу же отправится в сливное отверстие, как только он сумеет создать

что-то получше.

— Во всяком случае, тебе это интересно. Поверь мне, рассказывая о том, чем сам увлечён,

можно увлечь и других. Это заразительно.

— Заразительно? — отозвался Кабал. Он нисколько в это не поверил. В юности его окружало

слишком уж много зануд, которые были очарованы вещами по истине скучными. Своим энтузиазмом

они ни в коей мере не "заражали".

По выражению сомнения на лице Хорста было ясно, что он не так уж и уверен в этом правиле,

когда дело касалось его брата.

— Я набросаю тебе речь, — примирительным тоном сказал он.

— Кхм... Заходите, торопитесь. Приготовьтесь содрогнуться до самых внутренностей.

Приготовьтесь стать свидетелями самых страшных шуток, которые мать-природа сыграла над

человечеством. Приготовьтесь посетить "Палату физиологических уродств".

Кабал оторвался от записей и поднял голову. Его аудитория состояла ровно из одного зрителя

— маленькой девочки, которая показывала ему язык, высунув его так сильно, что ей, наверное, было

даже немного больно. Кабалу оставалось лишь надеяться. Он глубоко вздохнул и продолжил.

— В стенах ужаса за моей спиной находятся самые страшные мутанты, самые отвратительные

уроды, самые ужасные производственные травмы. Спешите видеть. — Он только теперь понял, что

пропускает восклицательные знаки. — Спешите видеть! Человек с кишечником наружу. Спешите

видеть! Алисия и Зения, двухголовая девушка. Спешите!

Непонятно, зачем нужно постоянно повторять "Спешите видеть".

Неужели среднестатистическому обывателю захочется потрогать, понюхать, или попробовать на вкус