– А я-то мечтал – вот бы все поняли, что Прекрасный Принц – это я и есть, – пыхтел на бегу Лиам.

Принцы метались по улицам, пробирались задами, юркали в узенькие проходы, пока не поняли, что от толпы им удалось оторваться.

– Кажется, минуту назад был еще день! – сказал Фредерик.

Принцы огляделись по сторонам. Они очутились в другой части города, ничем не напоминавшей живописный уютный Фларгстагг, который они только что видели. На этой окраине дома были мрачные, окна забраны ставнями. Брусчатку под ногами покрывал толстый слой зеленой скользкой плесени. В канавах кишели крысы. Солнце и то померкло.

Рис. 36. «КОРЕНАСТЫЙ КАБАНЧИК»

– Даже отдых не могу организовать, чтобы что-нибудь не сорвалось, – пробормотал Лиам.

– Смотрите, вон, впереди! – Дункан показал на ветхую с виду таверну в самом тупике самой что ни на есть тупиковой улицы. Принцы подошли поближе.

– Гмм, «Коренастый кабанчик», – прочитал Дункан. – Неудачное название для ресторана. Кстати, кабанчик – это кто имеется в виду? Дикий вепрь или домашняя хрюшка?

– И так и так название очень вульгарное, – заметил Фредерик, заглядывая в закопченное оконце. – И посетители мне несимпатичны. Несколько грубоваты.

– Идти нам больше некуда, – сказал Лиам. Открыл дверь и вошел в таверну. Собственно, вы заранее знали, что он так поступит. Вы же читали пролог.

Четверо принцев сидели за крошечным столиком в углу «Коренастого кабанчика», где башмаки липли к полу и пахло давно не мытым телом, и тихонько ковырялись в котлетах из гремучей змеи, купленных на несколько монеток, которые Дункан обнаружил на подметке своего сапога.

– Никогда в жизни не ел змеиного мяса… и, признаться, мне не кажется, что я много потерял, – сказал Фредерик, брезгливо морщась.

– Просто на наши деньги можно было купить или котлеты, или так называемое ассорти в горшочке, – отозвался Лиам. – Тут хотя бы знаешь, кого ешь.

– А по-моему, это не гремучая змея, – сообщил Дункан, покатав на языке кусочек сероватого мяса. – На вкус больше похоже на гадюку.

– Ну, если ты совсем не хочешь… – сказал Густав, не сводя глаз с почти нетронутой порции Фредерика.

Рис. 37. УБРАНСТВО «Кабанчика»

Фредерик мрачно пододвинул Густаву тарелку. Как его угораздило оказаться в таком месте? Стены были щедро и страшновато украшены частями тел животных: оленьими головами, лосиными рогами, кроличьими ушами, крокодильими челюстями и кабаньими задами. На полу прямо под ногами Фредерика виднелись пятна – принц очень надеялся, что это красное вино. За соседними столиками плевались и сквернословили неотесанные личности преступного вида. С той минуты, как принцы приступили к еде, трактирщика трижды успели ограбить.

– Что ж, пожалуй, пора мне с этим заканчивать, – вздохнул Фредерик. – Поразительно, что я до сих пор жив, а поскольку Элле, похоже, больше ничего не угрожает, не вижу, зачем мне еще рисковать. Я отправляюсь домой, в Гармонию.

– Постой, Фредерик, не время нас покидать! – сказал Лиам.

– А что мы еще недоделали? – поинтересовался Густав.

– Неужели ты сам не понимаешь? – не сдержал досады Лиам. – Я же рассказал, что было на карте в крепости Цауберы. У нее еще по меньшей мере пять пленников!

– Может, да, а может, нет, – пожал плечами Фредерик. – Вы же не знаете наверняка.

– А меня достало таскаться за другими, – сказал Густав. – Я привык работать в одиночку. Если уж меня убьют, то пусть лучше по моей собственной глупости, чем по чужой.

– Да и вам, Дункан, лучше вернуться домой, – посоветовал Фредерик. – Ведь вы, разумеется, скучаете по Белоснежке, так ведь?

– Конечно, но… – Дункан печально умолк. Наконец-то обретенная компания друзей разваливалась на глазах.

– Эй, вы! – рявкнул Лиам. – Вы что, оглохли? Я же сказал – у Цауберы есть еще пленники!

– Почему вы считаете, что им нужна наша помощь? – спросил Фредерик. – Элла сбежала самостоятельно; вероятно, и остальные сумеют. Не исключено, что они уже спаслись.

– Пфуй! – мрачно сплюнул Густав. – Этот Золушкин дело говорит. Похоже, нам уже не нужно спасать безмозглых девиц.

– Вы вообще ничего не понимаете! – взорвался Лиам. Руки у него тряслись, дыхание перехватывало от злости. – Мы должны их спасти, потому что мы герои, а герои всех спасают!