– Ты что сегодня, не доспал, что ты мне план суешь, и кто тебе дал право фотографировать секретные документы?
– начал возмущаться полковник.

– Это мне передал источник, план скопирован со стола Хасана, - ответил Дмитрий.

– Что, что ты хочешь этим сказать?

– Ничего... план был у меня и у вас... теперь у Хасана.

– Ты понимаешь, что ты несешь? Секретный документ попадает к вору в законе... ты меня подозреваешь или пришел признаться, что ты оборотень?

– Вас не подозреваю, Сергей Ефимович, иначе бы разговаривал не с вами, а с начальником УСБ.

– Ну, спасибо, облагодетельствовал, сынок... ты понимаешь, что тебя надо от работы отстранять и проводить служебную проверку?

– Документ был не только у меня, товарищ полковник, но и у вас. В себе я уверен, значит, копию с документа сделали вы, Сергей Ефимович.

– Что?
– закричал Костромин, - да как ты смеешь, мальчишка, обвинять меня в сотрудничестве с вором в законе, наглец...

– Не надо на меня кричать, товарищ полковник, я этого не заслужил и уже сказал, что вам доверяю. Вы могли сделать копию для руководства области. Было такое?

Полковник остыл и задумался...

– И что?.. Да, копию у меня взял начальник полиции Кочергин, он имеет право...

– Вот... вы и назвали крота, Сергей Ефимович.

Минуту Костромин сидел молча, потом подошел к шкафу, достал коньяк и рюмку, плеснул, выпил несколько глотков и все поставил обратно.

– Ты понимаешь, Чистяков, кто такой Кочергин? На него представление в Москву ушло на генеральское звание. Если только предположить, что он крот, только предположить, - повторился полковник, - то этого недостаточно, - он потряс копией документа.

– Понимаю, надо думать, как его изобличить основательно.

– Ты представляешь, Женя, - Костромин посмотрел на Сыромятина, - приходит старший лейтенант и заставляет двух полковников думать.

– Я верю Чистякову, - поддержал его непосредственный начальник.

– А я не верю и главный враг народа здесь... Сижу... оборотней развожу...
– усмехнулся Костромин.
– Ладно, надо всем остыть и действительно подумать. Свободны, завтра с утра жду с предложениями.

Начальник ГУВД, оставшись один, не верил, что Кочергин стал оборотнем в погонах. Столько лет честной службы и псу под хвост? Нет, кто-то другой использовал этот документ, кому-то дал его Кочергин, быть такого не может. Но как выяснить - напрямую не спросишь, а вдруг...

Сыромятин тоже не верил, что Кочергин крот и тоже считал, что кто-то другой воспользовался этим документом. Они давно знали друг друга. Утром следующего дня он предложил свой вариант проверки:

– Я, не стесняясь, напрямую спрошу Степана Игнатьевича - кто занимался этим документом? Кочергин его взял, значит, он кому-то поручил проконтролировать его выполнение. Отсюда и станем исходить в дальнейшем.

– Что скажет наш главный борец с оборотнями?
– спросил начальник ГУВД.

– Скажет, что ему тяжело, - ответил Чистяков, - не станет начальник полиции области контролировать проверку АЗС, не его уровень. А вот что говорит эта женщина, наркокурьер, какие дает показания - ему знать хочется из первых рук. Он поставил меня на прослушку, это вам о чем-нибудь говорит?

– Откуда ты это можешь знать?

– Знаю, информация достоверная, - ответил Чистяков, - и еще я знаю, что без поддержки начальника МВД области и начальника УСБ нам не справиться с Кочергиным. Я предлагаю следующий вариант...

Кочергин читал стенограмму прослушки:

Костромин - Чистяков, почему не докладываете о результатах по наркокурьеру?

Чистяков - Я только что из СИЗО вышел, беседовал с ней. Она согласна дать прямые показания на Хасана, если следствие заключит с ней сделку. Говорит, что была вместе с Цеце у Хасана, и он дал им указание доставить героин. Ахмед должен был сопровождать их и поддерживать, охранять. На Хасана она злая из-за Ахмеда, еще важные показания дать готова, но только после официальной сделки со следствием и отсидки половины срока под другой фамилией.

Костромин - хорошо, я подумаю, переговорю с Кочергиным.

"Вот сука", - возмутился полковник и набрал номер Хасана:

– Твоя сучка в СИЗО решила расколоться и пойти на сделку со следствием, готова дать на тебя прямые показания.

– Бред сивой кобылы.

– Суду этого бреда будет достаточно, срочно принимай меры.

– Вот ты и примешь меры, это твой ментовской беспредел.

– Ты остынь, Хасан, не забывайся, с кем говоришь.

– Чего-о?.. Я тебе бабки плачу, а не ты мне. Бабу сам уберешь и даже не вякай. А то твоя белая и нежная попка не переживет позора.