— Так ты — не Смотритель? Я прошел сотни миль не ради того, чтобы беседовать с неизвестным голосом!

— Смотритель? Он так коварен и низок, что я не желаю даже слышать о нем!

— Хорошо, но хотя бы назови себя!

— Я никто и ничто. Я нечто отвлеченное, тайна страха, испарения ужаса, голос ушедших.

— Тем не менее, твой голос очень похож на человеческий.

— Почему бы и нет? Мой голос может звучать и в самых светлых, и в самых темных уголках человеческой души.

— Ты не причинишь нам вреда? — тихо спросил Гвил.

— Нет, нет! Не бойтесь темноты, в ней вас ждет отдых от всех сует.

— Однако войти мы хотели бы при свете!

— Здесь от века не видели света!

— В таком случае, — заявил Гвил, вынув свой кинжал, — я изменю вековой обычай! Да будет свет!

Вспышка исторгла из духа зловещий вопль. Он свился в мерцающую ленту и растаял — в воздухе витало лишь несколько светящихся пылинок. Путь был свободен.

Шири, боясь шевельнуться, стояла, как завороженная.

— Зачем ты так? — спросила она, тяжело дыша.

— Право, не знаю, — ответил Гвил. — Я не хочу унижаться перед чужой волей — я не затем сюда шел. Я верю в свою судьбу и не испытываю страха.

В свете клинка стала видна внутренняя дверь, пробитая прямо в скале. За ней было еще темнее.

Переступив порог, Гвил встал на колени и прислушался.

Кругом стояла тишина. Шири стояла позади, широко раскрыв испуганные глаза — глядя на нее, Гвил, чувствовал, как у него сжимается сердце от жалости к маленькому, нежному, беззащитному человечку.

За порогом обнаружилась лестница, уходившая вниз.

Свет играл их тенями, уродуя их очертания.

— Ты боишься? — прошептала Шири.

Гвил повернулся к ней:

— Мы — дети двух народов — пришли в Музей Человека по разным причинам. Но нельзя допустить, чтобы нам мешала всякая нечисть. Надо быть готовыми к встрече с любым врагом. Но если мы решили назло всему пойти вперед, будем обдумывать каждый шаг. Пока здесь нет другого пути, кроме как вниз по лестнице. Быть может, внизу мы найдем Смотрителя…

— Ты думаешь, он существует?

— Призрак не мог бы злиться на сказку.

— Ну что ж, пойдем, — решилась Шири. — Я готова.

— Мы идем навстречу неизведанному! — торжественно сказал Гвил. — Не нужно бояться, и призраки будут исчезать с нашего пути, а с ними — и ужас подземелья. Вперед!

Они стали спускаться. Лестница извивалась, то расширяясь, то сужаясь. Молодые люди, осторожно ступая, следовали ее изгибам. Их черные тени причудливо кривлялись на стенах.

Спуск закончился. Нижнее помещение, во всем было похоже на верхнее — кроме выхода на лестницу из него вела только одна дверь. На стенах висели латунные тарелки с непонятными письменами.

Гвил толкнул дверь, в лицо ударил поток холодного воздуха — он быстро ослабел и иссяк. Тогда Гвил распахнул дверь шире.

— Эй, люди!

Ответом был прерывистый треск — столь зловещий, что у Гвила волосы встали дыбом. Он сжал потной рукой ладошку Шири. Мерцание кинжала пригасло. Гвил и Шири одновременно шагнули в проем. Они очутились в большом зале, под сводами которого эхом отдавался все тот же мерзкий треск.

Гвил, обернувшись, осветил дверь. Какое-то упругое черное литье. Стены — из полированного камня. У дальней громоздился ящик с медными бляшками, рядом стоял поднос с битым стеклом: на его краю была выгравирована замысловатая эмблема.

Потом они разглядели другие такие же ящики, грузные и мрачные, расставленные на одинаковом расстоянии друг от друга.

Неприятный треск отдалился, стал глуше. Путники пробирались гуськом, на ощупь.

Стена закруглялась, за поворотом должна была быть дверь.

Гвил заколебался — похоже, трещало как раз за этой дверью. В затруднении он обратился к Шири, но та только пожала плечами:

— Не все ли равно, куда идти? Раньше или позже, но призраки нападут на нас.

— Пока у меня в руках светящийся кинжал, они не посмеют до нас дотронуться, — возразил Гвил. — А тот, кого мы ищем, может быть именно за этой дверью.

Он нажал плечом — створка легко отошла. В глаза изумленному Гвилу хлынул золотистый свет. Он распахнул дверь совсем. Шири крепко вцепилась в его руку.

— Это Музей! — восхищенно воскликнул Гвил. — И, кажется, здесь безопасно… Тот, кто живет среди такой красоты, должен быть добр…

Свет лился из невидимого источника и, казалось, был соткан из мельчайших частиц — в их потоке юноша и девушка ощутили прилив сил.

На полу играл всеми цветами радуги огромный ковер. Стены, отделанные драгоценным деревом, были украшены резьбой, покрыты эмалью, увешаны гобеленами, запечатлевшими жизнь людей прошлого. Все это радовало и вселяло надежду.